Юлия Фирсанова: АПП, или Блюстители против вредителей!

– Ага, все просто! – заулыбался Лис. – Это турнир! Давайте-ка глянем, чья победа нам нужна, где тут девы и прочие субъекты вкупе с объектами пророчеств.

– И как мы глянем? Знак поиска используем? – простонала Янка, стиснутая с двух сторон парой объемистых кумушек, замерших в благоговении. По сравнению с этими бабами фигуристая землянка казалась тощим заморышем.

– Элементарно! Зачем знак?! Хаг, подсади-ка меня к себе на плечи! – велел дракончик, зажатый не хуже напарницы другими представителями местного социума.

Тролль без лишних слов выдернул напарника из толпы, как морковку с грядки, и закинул на плечо. Какой-то мужик, стукнутый пяткой Машьелиса по затылку, обернулся с явным намерением возмутиться, смерил бугая Хага оценивающим взглядом и отвернулся. Наверное, решил, что не так уж он и обижен, чтобы задирать такого парня, который его одним щелчком отправит в нокаут.

Дракончик повертелся на импровизированном насесте, сориентировался и постановил:

– Друзья мои, нам надо вперед и направо к изгороди. Там что-то желто-зеленое проблескивает!

Надо так надо. Не спуская Лиса с плеча, тролль ледоколом двинулся в указанном направлении. Толпа поневоле раздалась. Янка спешила по проторенному пути, чуть ли не уткнувшись Хагу носом в спину, покуда море народа снова не сомкнулось, отрезая ее от напарников. Приметливый и верткий Машьелис за время пути до ограды пару раз даже соскакивал с удобного насеста, а возвращался назад с довольной улыбкой.

Тролль не только таранил толпу, между делом он залез в сумку и успел активировать знак тишины, позволяющий друзьям болтать между собой, не грея чужих ушей. Пусть в толпе шумновато, а все не дело чужакам о пророчествах слушать. Только потом Хаг спросил Лиса:

– Кто светится?

– Пацан на ограде сидит, желто-зеленым точно подсвечивается, – объяснил Машьелис. – И чуть дальше отсвет есть, только отсюда не видать на ком.

Киран Фиралор еще бренчал на своем инструменте и завывал не хуже мартовского кота, у которого, небось почитая за наставника, брал уроки вокала, а напарники уже добрались до ограды. Самые истовые поклонники барда были безжалостно отодвинуты.

Замурзанный пацаненок в чем-то неопределенно-сером воробышком восседал на ограде, цепляясь пятками за жерди. Кого помощнее забор не выдержал бы, потому конкурентов у мальчишки, не считая горстки других ребятишек, не имелось. Взрослые на ограду ристалища не налегали, чтобы не получить пяткой копья под дых от местных охранников порядка, чинно прохаживающихся с другой стороны забора.

Указанный Лисом пацан и впрямь подсвечивался для Янки желто-зеленым ореолом, так же как и огрызок яблока у него в руке. Недолго думая Хаг протянул руку и схватил мальчонку за шкирку. Он перенес ребенка поближе к напарникам. Навис над испуганно распахнувшим глаза бедолагой и тихо, почти ласково, спросил:

– Ты куда огрызок-то кинуть собрался, а?

– Дяденька, не бейте меня, не виноват я, – дернулся в могучей лапе тролля паренек и заскулил: – Это все тот чернявый в плаще… Монетку мне медную посулил, коль я огрызок в консорта метну, когда он целить в мишень будет. А-а-а!

– Давай свой огрызок, – велел Лис ребенку, отслеживая, как гаснет ореол вокруг нанятого диверсанта.

– А коль тот дядька ко мне снова придет?.. – заныл паренек, учуяв, что прямо здесь и сейчас его никто убивать не намерен.

– На, – вздохнул дракончик, слазил в карман и, с кровью отрывая от сердца, протянул пареньку медную монету. – Скажешь, промазал и вернешь задаток. Теперь кыш отсель!

– Нетути меня ужо, – взвизгнул паренек, цапнул монету с ладони Лиса и растворился в толпе, как сахар в кипятке.

Мальчишка-то убежал, а огрызок, отчаянно полыхающий желтым, остался, чтобы озадачивать юных блюстителей пророчества сакраментальным вопросом: метать или не метать, а если метать, то в кого?

Тенор завыл вторую, еще более трагическую балладу о погибшем рыцаре по имени Ижвард и не дождавшейся его деве. Трое блюстителей стали определяться с диспозицией. Ристалище являло собой обычный прямоугольный стадион с выгоревшей и вытоптанной травой под ногами. С двух сторон площадка была огорожена забором из крепких палок, с третьей – рядами скамей. Здесь даже имелось что-то вроде низких лож для знатных зрителей. С четвертой стороны «средневековый стадион» ограды не имел вовсе. Оттуда открывался роскошный вид на поле, поросшее кустами, и дальнюю рощу.

Друзья-напарники выбрались к забору как раз напротив лож, где щебетали роскошно одетые женщины и тихо беседовали мужчины явно некрестьянского сословия. Для простого люда хватало места и у изгороди. Менестрель все еще завывал, точно песик, которому прищемили дверью самое дорогое, а народ, устав от «искусства», вовсю обсуждал дела насущные. Доносились обрывки разговоров: «Пять львов отдал…», «Завтра сторгую…», «Какой плат красивый у Лорки, точно замуж собралась…»