Людмила Астахова - Наемник Зимы

Альс заметил избитого «упыренка» и прервал издевательство, исторгнув из надсаженных глоток новобранцев громкий вздох облегчения.

«Ох и припомнит им эльф этот вздох», – подумал Кен, зная злопамятную натуру нелюдя.

– Что случилось, Аррит? – спросил Альс, игнорируя приветственный кивок Кенарда.

Мальчишка виновато хмыкнул, но вдаваться в подробности не стал.

– Здесь не любят болотный народ, господин Альс, – пояснил Кен. – Его могли забить насмерть.

– Лорд спас меня, – охотно признался мальчик.

– Скажи спасибо благородному лорду Эртэ и пойдем посмотрим, чем я могу тебе помочь, – сказал эльф таким тоном, что у Кена скулы свело от злости.

Эльф умел вызывать к себе удивительно стойкую неприязнь одним своим видом. Достаточно было разок пронаблюдать, как он презрительно кривит рот, обозревая своих сотоварищей по службе, чтобы навсегда потерять охоту заводить с эльфом разговоры. Правды ради надо сказать, что за воинское искусство Альса уважали, но водиться с хладноглазым эльфом и люди и орки почитали за ненужное излишество. А кроме всего прочего, эльф не пил – ни самогона, ни вина. И хотя все знали, что это не от гордыни, а по причине полной невосприимчивости к спиртному, свойственной его расе, сия особенность тоже отнюдь не способствовала сближению с эльфом.

Первым делом Ириен вправил мальчику руку несколькими неуловимыми, но сильными и уверенными движениями. Затем прошелся мягкими невесомыми прикосновениями по всем синякам и ссадинам, отчего боль стала стремительно убывать. Досыта накормил хлебом, медом и сметаной и только потом дозволил перейти к делу, которое привело Аррита в Тэвр. Эльф, не ожидая никаких известий от вождя маленького племени, не стал скрывать своего удивления, но мальчика с разговором не торопил. В конце концов, тот исполнял ответственную миссию, за которую его должны были произвести в статус настоящего мужчины. Отправляясь в город, Аррит прекрасно понимал, что рискует жизнью. Понимал это и вождь, а ведь мальчик доводился ему единственным сыном. Для болотного народа честь была не пустым звуком.

– Варо-Зверолов вернулся с Лаффонского торга десять дней назад. Он много рассказывал о том, что видел и слышал в городе. Отец решил, что его новости должны достичь твоих ушей, наемник.

– Что за новости?

– Через пролив по льду перешли два человека из страны Ольявер…

– Наверное, Оллаверн? – уточнил Ириен.

– Да. Так, как ты сказал. Оллаверн. Богатые люди, в дорогой одежде, один со светлыми волосами, второй с черными. Они спрашивали об эльфах. Варо сказал, что они спрашивали о тебе, называли имя Альс. Они были везде: и на базаре, и в трактирах, и в большом доме у князя.

Мальчик говорил медленно и старательно, чувствовалось, что отец заставил его заучить всю фразу наизусть.

– Пигви постилась три дня и три ночи, а потом говорила с духами. Она спрашивала о тебе. Три вопроса задавала Пигви, как велит обычай, но получила четыре ответа, чего раньше не бывало никогда. Пигви обеспокоена, Ттутэ встревожен.

– Что же сказали духи?

– Духи сказали, что у тебя четыре беды. Первая совсем рядом, прячется, как змея в постели. Вторая не так далеко, как ты думаешь, но она пустила корни в твоем сердце, а третья – далеко, но она вылетела из твоего родного дома.

– А четвертая?

– Духи сказали, что четвертая беда – это ты сам для себя.

– Верно, – ухмыльнулся горько Ириен. – Что еще сказала Пигви?

– Она велела тебе опасаться страшного предательства, которое ты никогда не ждал и не ждешь.

Ириен кивнул, но на самом деле он и представить себе не мог, что могли означать эти предостережения от дикарской шаманки. Эльф считал, что все, кто мог его предать, уже это сделали, и не по одному разу. Впрочем, Пигви знала, о чем толковала. Когда полтора года назад Альс, на свою беду, забрался в самую сердцевину толерской трясины, он и думать не думал, что судьба сведет его со странным низкорослым народцем и с замечательной женщиной, похожей на снежную лисицу. Пигви родилась с белыми волосами и красными глазами. В более просвещенных странах, в Маргаре например, ученые мужи объяснили бы этот факт какими-то естественными причинами, порылись бы в толстенных мудреных книгах и непременно нашли бы записи о подобном явлении. А простодушные «упыри» причислили Пигви к существам, отмеченным духами, и отдали в обучение шаманам. И, несмотря на всю невежественность северных дикарей, похоже, их выбор оказался верным. Пигви действительно могла общаться со странными силами, которые она почитала как духов земли, воды, камня и огня. Мучившее Ириена любопытство относительно этих самых духов так и не было удовлетворено, сколько он ни пытался выведать подробности камлания у шаманки. Как говорил Аррит, женщина предварительно несколько дней постилась и затем просто говорила с голосами, звучавшими в ее голове. И, что самое удивительное, ничего общего с магией голоса не имели.