Олег Борисов - Школота [Author.Today]

– Кто там говорил, что любая инициатива наказуема? Вот и вляпались... С другой стороны, если многоногие помогут информацию тасовать, хранить и легко находить, то мы в одиночку сможем любой имперский архив переплюнуть. Главное, чтобы чужие про такое не пронюхали.

Володя усмехнулся и бросил огрызок доеденного яблока в дальний угол:

– Не пронюхают... Барон, хватит по стенкам прятаться, ты у нас уважаемый член городского совета, давно уже пора секретарем обзавестись и важно по центральным улицам на коляске кататься. Слышали, что предлагаю? Вы там жалобились, что в библиотеке редкие книги, чужих пускать нельзя. Вот и совместим полезное с приятным. Помещение для персон со специальным допуском. Попутно может что в манускриптах найдут и к делу пристроят. И вам не там одиноко.

Кряхтя, Маша выбралась из-под стола и потянулась, разминая уставшую спину. Потом покосилась на огрызок и буркнула, протестуя в душе против еще одной навязанной обязанности:

– Черт с пауками, привыкнем. А вот мусорить дома зачем?

– Кто мусорит? Я мусорю? Щаз, не дождетесь... Давайте сюда, масластенькие...

Пискнув от неожиданности, барон Мюнхгаузен взмыл под потолок, разглядывая целую вереницу небольших паучков, которые походя догрызли остатки яблока и теперь стройной колонной маршировали на середину комнаты.

– Итак. Вот один старший тебе, Докси. Второй большой и важный тебе, Маша. Остальные – под управлением ваших головастиков. Наработанное осетифицировать, подписи для персонажей сделать и затем все это развернуть на новом месте. Надеюсь, до завтрашнего вечера управитесь. Если что-то в голове будет еще всплывать из забытого, уже в библиотеке дополняйте. А послезавтра в казарму Чинук с новобранцами въезжает. Будет нары сколачивать, первую группу бойцов жизни учить.

Покосившись на совсем погрустневших девушек, Ева попыталась как-то разрядить обстановку и с ехидной усмешкой поинтересовалась у босса:

– Всех озадачил, даже меня экстренно припахал. А сам теперь куда, отдыхать?

– Если бы, – в свою очередь помрачнел биг-босс. – Мне пора ехать на дискотеку. Буду рассказывать крестьянским массам, как теперь все хорошо станем жить. Если перезимуем хотя бы...

На огромной поляне собралось больше ста человек. Старосты многочисленных деревень, пара представителей купеческих кланов, кто торговал с местными, даже несколько гонцов от соседей, умудрившихся сохранить родственные связи. Вся эта огромная толпа расселась по лежащим вдоль высоких деревьев бревнам и теперь с интересом рассматривала нового хозяина Сколково, только что шагнувшего на зеленый травяной ковер. Люди в лесу выжили в основном тертые, жизнью на зуб попробованные. Дураков давно не осталось. И хозяйством занимались те, кто сумел встроиться в новые звериные законы мироздания. Платишь натурой десятину, монстров не трогаешь – то и к тебе со всем уважением. А если сдуру где накосячил, то лучше с выделенным зубастым и шипастым советником проблему решить до того, как ночью в гости штурмовой отряд нагрянет. Хотя, иногда лес поступал куда проще. Просто лиана на тропе шею захлестнет, мелькнет бедолага взбрыкнувшими ногами – и все, нет человека. Лишь чуть позже весточку пришлют, что идиот пытался ловушки на мелких тварей ставить или с огорода собранную репу утаил.

Но к мирному хрупкому равновесию худо-бедно приспособились и даже ценили. Потому что имперских налоговых инспекторов и близко нет. Климат под защитой огромных деревьев мягкий, зимы короткие, лето не испепеляюще жаркое. Наделы богатые, каждый урожай с лихвой снимаешь. Скот обычно на пастбищах не трогают. Дикое зверье гоняют. Живи и радуйся. Вот только бы еще с новым хозяином разобраться: что да как будет. Ведь будущее – это всегда страшно, пока не распробуешь...

Увиденное селянам не понравилось. Потому что хозяин Сколково был молод. Очень молод. Непростительно молод. Обычно у таких одна сперма в башке плещется. Какой из пацана хозяйственник?

А второе – удивило отношение леса к новичку. Обычно чащоба даже с монстрами не считалась. Жила своими делами-заботами, за дурной проступок могла запросто даже с Жутью не советоваться, а провинившегося так наказать, что клочки в разные стороны летели. Бежал по своим делам и ради смеха гнездо птичье разорил? Не с голода, а так, из баловства? Ну так получи с полста плетей жгучим вьюном, чтобы на шкуре на остаток жизни шрамы остались. И так – во всем. Лес всего лишь терпел пришлых, хотя те и заграбастали под себя город, да попутно обложили данью деревни. Но при этом полуразумный зеленый массив четко разделял: я сам по себе, а понаехавших могу и к ногтю прижать.