Алесандр Шамраев: Новые миры [СИ]

Я очнулся и попытался открыть глаза, но из-за сильной рези от очень яркого света тут же их закрыл. И в моём воспалённом мозгу стали всплывать фрагменты то ли воспоминаний, то ли сновидений.

… — Тимур, а почему ты не откочевал со всем племенем? Или ты надеешься, что оледенение быстро пройдёт? — мы сидели вокруг большой жаровни, в которой мерцали синие огоньки от горючего камня. Невысокий, но достаточно толстый энук с заплывшими от жира глазками обвёл рукой свою юрту, — И куда я от всего этого уйду? Сам прикинь, дорогой гость, здесь я всеми уважаемый и почитаемый, а если б снялся с места, то стал бы одним из многих переселенцев. Да и бросать золотую жилу горючего камня, пока за неё платят, как то не хочется. Сам видишь, цены я не задираю, а тепло нужно всем, кто остался и надеется на лучшее. Ты лучше скажи, дорогой гость, что тебя привело в наши края?…

…Передо мной вставали картины гибели моего проводника в бескрайних снегах от предательского удара. Наш носильщик Зак ухмылялся и не торопился вытаскивать свой меч из шеи Инира, при этом он держал меня на прицеле своего охотничьего арбалета.

— Ничего личного, ‘дорогой гость’, только зачем мне делить золото с кем-то, когда я могу его забрать всё себе? Да и у тебя наверняка имеются не только монеты для оплаты, а мёртвым золото не нужно.

— Почему, Зак?

— Это Тимур меня надоумил, мол, зачем делить плату на двоих, когда можно забрать всё себе? Он ещё приплатит мне, когда я ему принесу твой перстенёк. Он так и сказал, — ‘Принеси мне его перстень и можешь нагрузить на свои нарты столько горючего камня, сколько смогут потянуть твои олени’. А олени у меня молодые и сильные. Не хочет он, что бы кто-нибудь добрался до каменной горы и попытался остановить наступление зимы. А ещё он пообещал сделать меня своим помощником. — Он наконец-то выдернул меч и я понял, что уже ничем не смогу помочь Иниру, перебитая сонная артерия выпустила всю кровь в глубокий снег, а все виды магии здесь блокировались….

Следующая картинка показала мне битву внутри климатической башни и мой подъём по бесконечно длинной лестнице, когда каждый шаг сопровождался отчаянной схваткой, каплями крови, которые висели в воздухе, моими ранами и гибелью очередного слуги тьмы. Интересно, как они сюда попали и почему так упорно защищают эту башню? Непонятно….

Я давно уже сломал один из мифриловых мечей и теперь пользовался волнообразным кинжалом вместо второго клинка. Как бы со стороны я видел, что мне удалось пробиться в центральный зал к пульту управления. От моей защиты и мифриловых доспехов остались только клочья, а всё моё тело было в порезах и ранах. Я еле передвигал ноги и в последнем усилии навалился на рычаг и включил установку. В тот же самый момент из моей груди вылезло лезвие, а ужасная боль перехватила дыхание. Капли крови изо рта упали на пульт, и спасительная тьма навалилась на меня, убирая куда-то глубоко боль, усталость, горечь потерь… Я сделал это, а значит, жизнь прожита не зря.

От этого кошмара меня избавил провал в беспамятство. Сколько прошло времени, я не знаю, но вновь я осознал себя, когда боль вернулась в моё тело и я не смог сдержать стон. Болело всё, кости, мышцы, раны, даже волосы на голове и те вызывали боль….

В третий раз я пришёл в себя от того, что в моей голове звучали чьи-то голоса. То ли это были галлюцинации, то ли я сходил с ума, не знаю. Но голоса настойчиво звали меня, монотонно повторяя на различный лад, — Очнись, хватит спать. Очнись, приди в себя… Я даже попытался открыть глаза, но у меня ничего не получилось, я чувствовал крайнюю слабость и вновь провалился в беспамятство….

Пришёл я в себя резко и неожиданно для моей сиделки. Она дремала чуть в стороне от моей кровати. Покрутив головой и превозмогая боль во всём теле, я увидел, что нахожусь в открытом саркофаге, весь напичканный датчиками, трубочками и непонятными зажимами с небольшими антеннами. Когда мой взгляд сфокусировался на сиделке, то я увидел типичную медсестру, в белом халате и косынке с красным крестом, только вот была она не человеком, а каким-то неизвестным мне видом разумного (как я надеюсь) существа. Тело было человеческим, а вот голова и лицо, хотя правильнее сказать морда, звериной. Сиделка была человеком — собакой. В памяти всплыло слово — зверолюди. Я о них откуда-то знал, но никогда не встречал на яву. Не иначе как очередные галлюцинации и я закрыл глаза. Когда я их вновь открыл, медсестра никуда не делась и собачья голова оказалась на месте, что и думать, я не знал.