Анастасия Анфимова - Отважная лягушка [СИ]

— Куда бежишь, красавица? — прошелестел над ухом сдавленный шёпот.

Пахнуло рыбой, луком и гнилыми зубами. Чьи-то губы уже слюнявили шею, а пальцы сдавили грудь. Вспыхнув молнией, страх обжёг душу, тут же уступив место злости. Наклонив голову, девушка резко ударила затылком и хотела закричать. За спиной кто-то недовольно хрюкнул. Ладонь оставила в покое грудь, захлопнув рот жертве.

Путешественница рванулась, пытаясь вырваться, но смогла лишь освободить руку. Кинжал продолжал оставаться недоступным, прижатый телом неизвестного. Тогда Ника протянула руку назад и изо всех сил надавила на глаз. Охнув, насильник отшвырнул её в сторону, прикрыв лицо ладонью. И тут вместо того, чтобы бежать на берег моря к людям или позвать на помощь, девушка с визгом вцепилась в густые кудри неизвестного и швырнула его об угол строения. Сильно поддатый мужчина, не удержавшись на ногах, с грохотом рухнул на какие-то палки.

— Сампак! — внезапно послышался совсем рядом тревожный женский голос. — Сампак, где ты старый пьяница?

Подхватив подол и накидку, Ника метнулась к соседнему сараю и притаилась в его тени. Быстро приближался свет факела, в свете которого Ника узнала одну из своих соседок за столом. Ругаясь, мужчина с трудом поднялся на ноги, всё ещё прикрывая ладонью глаз.

«Поклонник!» — мысленно охнула девушка, разглядев знакомую бороду и грязный хитон.

— Чего ты тут делаешь? — строго спросила женщина, упирая руки в бока.

— Чего пришла? — буркнул Сампак, отворачиваясь. — Помочиться пошёл!

— Ага! — свирепо ощерилась собеседница. — Думаешь, я не видела, как та дылда тебе глазки строит?! Чуть заезжая меретта поманила, так сразу и побежал, кобель старый!

«Ну, это уже клевета!» — возмутилась Ника, чувствуя, как потихоньку успокаивается бешено колотившееся сердце.

— Ну, где она? — продолжала бушевать ревнивая супруга. — Я ей все космы выдергаю, глаза… Ой!

Очевидно, женщина заметила поцарапанную физиономию благоверного.

— Неужели, это она тебя так, змея подколодная!? Да, что же это делается, о благодетельная Нона, явилась не знамо откуда, чужих мужей соблазняет…

— Да заткнись ты, Алнята, — вымученно рыкнул Сампак. — Упал я неловко, вот и всё. Выпил много, а тут какие-то деревяшки под ноги попались. И вовсе я ни на кого не гляжу, кроме тебя.

— Ну, что же ты такой неловкий?! — запричитала женщина, подставляя мужу толстое плечо. — Пойдём к костру, я посмотрю.

«Иди, иди», — облегчённо перевела дух путешественница, от души надеясь, что теперь до утра эта парочка не расстанется надолго.

Тем не менее, укладываясь спать, она задвинула щеколды на дверках и положила под руку кинжал.

Назавтра веселье продолжилось, хотя и без прежнего накала. Молодожёны сменили белые одежды на хитоны более подходящего цвета и фасона. Их родители и гости произносили приветственные речи, пили вино и закусывали, славя молодых. А после полудня на лугу перед оградой заезжие артисты показали представление.

Критически наблюдая за ним, Ника решила, что актёры сегодня явно не в ударе, да и шутки звучат на редкость грубо и незатейливо. Тем не менее, не избалованная каанская публика, полукольцом рассевшаяся на лавках, табуретах и прямо на земле, искренне смеялась, а в конце разразилась громкими овациями.

Ночной ухажёр девушки с красным, как у вампира, глазом старался даже близко к ней не подходить. Тем не менее, путешественница несколько раз ловила на себе неприязненные взгляды его расплывшейся супруги.

Хромой Хемон честно рассчитался с артистами. Поздно вечером Мапат с незнакомым парнем принесли мешок солёной рыбы, корзину свежей и сверх оговорённого — маленькую амфору вина.

Утром Каану вместе с урбой и путешественницей покидали новые родственники местного старейшины. Его невестка долго не выпускала из объятий мать, видимо, только теперь окончательно понимая, что теперь у них началась по-настоящему новая жизнь.

Глядя на них, Ника почувствовала, как тоска сжимает сердце, а глаза наполняются слезами. Она же так и не простилась со своей мамой, перед тем как расстаться с ней навсегда. Даже письма или записки не оставила. Морщась от нахлынувшего чувства вины, девушка отвернулась.

Первой покинула деревню повозка артистов, за ней — фургон путешественницы, и замыкала маленький караван уже лишённая каких-либо украшений телега родичей каанского старейшины.

— Хорошее здесь место, госпожа, — негромко проговорила Риата, явно стараясь завязать разговор.