Галина Гончарова - Айшет. Магия чувств [СИ]

Я принимаюсь расспрашивать. Как вела себя хозяйка, что требовала, любила ли вязать, строго ли следила за домом… те же вопросы, что задавала остальным. И когда женщина чуть расслабляется, начинаю прощупывать именно ее, искать болевые точки. Неужели вам нравится носить такие жуткие тона? Или у вас нет денег на другие платья? Ах, униформа… сочувствую. Наверняка мужчины и не видят вас, в таком-то платье, им не душу подавай, а вырез поглубже и расцветку поярче. Или ваш муж… ах, нет мужа? Вы же молодая женщина, неужели еще не замужем? А как же дети? А время-то идет, мы моложе не становимся, вам сколько лет? Двадцать пять? М-да…

И это постепенно расшатывает самообладание женщины.

Словно акулий плавник из воды, показываются ее настоящие мысли. Выныривают краешками из-под темноты льда, пробегают, и я могу их разглядеть. Они яркие, словно всполохи. Видимо, обратная сторона такого вот состояния. Можно давить в себе эмоции, но то, что прорвется, будет намного ярче обычного. Сильней, искренней.

Так что ты думала о своей хозяйке, Сиана? Ну-ка, покажи мне?

Хозяйку она ненавидела. И не только она. Не одна она это задумала…

Бедная девушка, которую из милости взяли в компаньонки, гоняли по всякой ерунде, шпыняли и давили. Она должна была испытывать благодарность? Но за что? Если бы ей все дали просто так, тогда еще возможно, и то, люди – твари неблагодарные, я это точно говорю, как маг разума. А тут ей приходилось отрабатывать каждый медяк. Неудивительно, что она возненавидела свою хозяйку. Но просто так не решилась бы ее убить, если бы не помогли. Не подтолкнули.

Здесь и сейчас мне все ясно, и я смотрю на господина барона печальными глазами.

– Достопочтенный Вирон, я могу заверить, что никто из присутствующих не причастен к отравлению вашей матери. – Аура девицы вспыхивает розовыми искрами счастья, и я жестоко растаптываю ее мечты. – Это сделала компаньонка, Сиана Вебрен. Она подлила яд.

Дальше начинается… переполох в павлиннике. Для курятника здесь слишком роскошно.

Визжат дамы, ругаются мужчины, бросается выдирать мне волосы означенная компаньонка, и я уворачиваюсь. Драться тут еще с убийцами, вот не хватало. Она пролетает мимо, спотыкается о подставленную ногу и падает на ковер, где ее и придавливают, и вяжут дюжие лакеи, которых позвал дядюшка барона. Умный мужчина, хоть и выглядит ужасно.

Минут через десять все успокаивается, и королевский постельничий смотрит на меня с признательностью.

– Спасибо, госпожа Истар.

Я огорченно развожу руками.

– Простите меня… вы рано благодарите.

– Вот как?

– Почему?

– Потому что сама по себе она ничего не получает. Только лишается всего. – Я действительно огорчаюсь. Я принесу в этот дом еще одно горе, но выбора нет.

Мужчины переглядываются. И быстро соображают.

– Сообщник? – коротко спрашивает барон.

Я почти с сочувствием оглядываю барона. Бедняга. Хоть и цапля… цапель? Как это о мужчине можно сказать? Аист? Мне становится его просто жалко.

– Барон, могу я поговорить с вашим сыном?

– Почему нет? Вы считаете…

Произнести эти слова он не может. Не хочет.

Я качаю головой.

– Я пока не знаю. Дайте мне с ним поговорить.

Мужчины мрачнеют. Но вина компаньонки почти доказана. Им остается только поверить мне и подождать.

Сын вскоре появляется в кабинете, к сожалению, не один. Его сопровождает госпожа баронесса.

– Лидия, – приподнимается господин барон.

– Это мой сын, – ледяным тоном отвечает дама.

Барон только вздыхает.

– Что ж… Госпожа Истар, прошу вас.

Я пользуюсь разрешением и принимаюсь расспрашивать молодого человека, прямо в присутствии его матери. Грубо, в лоб. Ему по самоконтролю далеко до подельницы, он уже нервничает, я же вижу… Как вы относились к бабушке? Как вы относитесь к ее компаньонке? Давно ли вы стали любовниками? Вас видели вместе на симпатичном постоялом дворе…

Барон, понимая, к чему идет дело, поднимает руку.

– Шайна, прошу вас…

Я на миг задерживаю вопрос.

– Лидия, ты все еще хочешь это слышать?

– Это мой сын, – горько поджимает губы баронесса. – Если он на такое способен… сын?

Юноша качает головой, но бегающие глаза уже не могут никого обмануть. Загнанные в угол крысы выглядят так жалко…

– Шайна…

Барон уже махнул рукой на правила приличия, и я вновь атакую.

Что именно вы покупали в лавке травницы? Да, той самой, старой Ильмы? Вас и там видели!

Никто его, конечно, не видел, но мысли у парня все наружу.