Принцесса Штальхаммер - Кудель кровавого льна

— Ч-что? — тонкие губки Авроры задрожали. — Ты заслужила немилость Владычицы? Из-за меня? Но я не хотела, я думала…

— А, не бери в свою светлую головку, Аврора, — беспечно махнула рукой чародейка и принялась медленно щёлкать клавишами. — Скорее всего, это будет обыденный трёп о каких-либо политических делах. О чём ещё могут разговаривать короли, императоры и владыки с чародеями? О магии? Много ли они в ней понимают? Сейчас многие начинающие маги стремятся в политику, не имея никаких навыков и профессиональной жилки и зачастую не владея даже более-менее обширным магическим потенциалом, способным удивить стадоподобный электорат. Я, как и многие мои коллеги по Великому Дому Чародеев, всегда была апатичной по отношению к политике, более того, сторонилась всяческих её проявлений и никогда не смешивала с чародейством… Если Владычица думает, что сможет привязать к моим членам верёвочки и дёргать за них, как ей вздумается, то глубоко ошибается. Однако раньше времени строить из себя неприступную глыбу незачем, сначала нужно хотя бы из вежливости выслушать причину, по которой меня отрывают от важных исследований и твоего, Аврора, обучения. Надеюсь, она стоит того, чтобы я жертвовала своей сиестой и по зною тащилась в Древо. Подозреваю, что за нами даже не пришлют машину, и придётся идти на своих двоих.

— Нами?

— Ты тоже отправишься со мной, ведь это из-за тебя Миряна узнала, где я нахожусь.

— Как скажешь, — смиренно промолвила Аврора и уселась в пустое креслице между шкафами. — А если ты прогневаешь Миряну, и она велит посадить тебя в темницу или высечь плетьми?

— Не волнуйся, крошка, я уповаю на рационализм и дальновидность Миряны, уверена, нам с тобой загодя не светят репрессии и изгнание. А если даже до этого конфликт дойдёт, мы просто сбежим в башню и телепортируемся в другое место, хоть на край света. Пусть потом Миряна созывает поисковиков и астрологов, Сикец огромен и необъятен, как сама Вселенная, и замести за собой следы проще простого.

— Ты ведь не бросишь меня? — запорхала редкими ресницами девочка.

— Аврора, — удрализка отвлеклась от печатания и посмотрела на адептку поверх очков, — Аврора, я тебя не брошу. Я обещала тебе. Обещала себе. А я умею держать обещания.

— Спасибо… Это… Очень много для меня значит. Правда.

— Угу, — чародейка вернулась к письму, — и для меня тоже. Сейчас я закончу письменную рутину, и мы пойдём искать Разломы, чтобы напитать тебя их Силой. Ты же хочешь стать великой волшебницей?

— Да! Ха-ха, чтоб мне пусто было, я бы хотела владеть хотя бы толикой твоих знаний, и всё, буду мнить себя гениальной магичкой среди людей!

— Прекрасно, — едва заметная улыбка тронула губы Элизабет. — Но толикой моих знаний никого не впечатлить, ergo, будем учиться углублённо и основательно. Сейчас сбегай в лабораторию, возьми носовой платок, любой, и сморкайся в него, нечего сопливые пузыри пускать и отвлекать меня шмыганьем. Когда мы обнаружим Разлом, ты вытянешь из него всю Силу и излечишь себя от ринита. Поняла?

— Да, конечно, — Аврора спрыгнула на пол, едва не опрокинув кресло, и убежала на второй этаж.

Как только она ступила на плитчатый пол лаборатории, на стенах автоматически вспыхнули многочисленные бра. Блики заиграли на многочисленных медных, согнутых в спирали, дуги и зигзаги трубках, присоединённых к алхимической печи, стоящей в затенённом углу. Аврора равнодушно прошла мимо накрытых сукном столов с оборудованием. Не наклоняя головы, проскочила под верёвочками, на которых сушились травы и коренья, источающие пахучие, но недосягаемые для заложенного носа Авроры ароматы. Прошла клетку с лабораторными белыми мышами и всё же достигла раскрытого кожаного саквояжа, мирно лежащего рядом с перегонным кубом и спиртовкой. Там находились полезные в обиходе медицинские материалы, включая и бумажные платки. Элизабет никогда не считала себя отменным эскулапом, но держала под рукой на всякий случай целые наборы для различных операций.

Первым делом после нахождения бумажного платка Аврора с захлёбом в него высморкалась и на всякий случай взяла ещё парочку. По пути обратно девочка глянула на своё отражение в напольном зеркале. На неё смотрела низенькая, миниатюрная человеческая особа, худая, но не тощая, с очень длинными, спадающими до ягодиц белокурыми волосами, сплетёнными в две толстые косы. Лицо девочки, круглое, с большими глазами, слегка курносым носиком и тонкими губками, выглядело по-детски невинно и беззаботно. Большие глаза её, блистающие весенней голубизной, смотрели на мир вокруг себя с выражением искренней доброты; а слегка выпирающая нижняя губка вместе с подбородком с симпатичной ямочкой придавало свежему, немного бледноватому личику выражение надменной гордости. И лишь покрасневший нос с широко раздутыми крошечными ноздрями казался изъяном в этой гармонии детских черт.