Еркин Аскербеков - Мир которого не существует 2. Общий файл [СИ]

— Да не в этом смысле, — перебил меня научник, досадливо покачав головой, — для них может оказаться хуже, если они вообще будут с нами разговаривать.

— Это почему же? — недоуменно спросил лежащий рядом Степанов. — какие могут быть проблемы от простого разговора? Мы же не в Люберцах поздно вечером… — схохмил он. Неудачная, честно говоря вышла шутка, Матвей и сам это секундой позже понял. Леонид только устало вздохнул, и потер лицо руками. Пару секунд спустя он продолжил глухим, надтреснутым голосом:

— Проблема в наших болезнях, а именно вирусах и микробах из нашего мира. Я читал ваши отчеты, капитан, — с грустью посмотрел в мою сторону научник. — в частности, раздел о местных заболеваниях. О многих 'наших' болезнях тут и слыхом не слыхивали, а значит, и иммунитета против них у аборигенов нет. А в наших телах сейчас столько болячек есть, с которыми наш иммунитет давно уже за болезнь не считает, и преспокойно придавливает. Тот же грипп к примеру, или ветрянка. Но они все ещё присутствуют в наших организмах, чуть-чуть — но местным и этого хватит. И я не удивлюсь, если после нашего отбытия тут полыхнет мор и все обитатели этого поселения перемрут… как мухи… И я этого себе не прощу, так как мог вас остановить. Но… я понимаю, что нам жизненно необходима информация и припасы… вот и все, что я хотел сказать… — совсем уж тихо закончил научник, и опустил голову. Воцарилось мрачная тишина. Все были поражены этим неприятным фактом и теперь хмуро размышляли. Становиться причиной гибели всех встречных аборигенов — на такое никто не подписывался.

— Постойте, — встрепенулся Корнилов, — но ведь был же контакт! Товарищ капитан, подтвердите! — повернулся он ко мне. Взгляды присутствующих тут же скрестились на моем лице.

— Это ничего не значит, — хмуро заметил Кривошеин. — Капитан пробыл там ровно сутки, после чего убрался оттуда. А дальнейшая судьба контактировавших с ним людей нам неизвестна. Кто его знает, а вдруг там мор прошелся?

— А как же эта дивчина? — негласную эстафету принял уже Филимонов, — Ну, с длинными ушами, которую капитан с собой притащил? Она ж сколько времени с ним таскалась, да и в медблоке сколько мурыжили… Наверняка её по всем анализам прошуровали, неужто ничего не нашли?

— Хм… вроде нет…

— А капитана тоже все время у вас колбасился, на всяких медосмотрах. И ведь тоже ничего не нашли, так?

— Да, это так. Но какое это…

— Я вот как думаю, — перебил растерянного Леонида раздухарившийся Филимонов, — раз уж ни он, ни эта гарная дивчина ничем друг от друга не заразились, значит и с нами ничего не будет!

Мысль признали дельной. Хотя на мой взгляд, мы просто струсили. Никому не хотелось переться вдаль, обходя все попавшиеся поселения и людей. Пошли на поводу своего эгоизма и бурчащего желудка. И вцепились в первую же отмазку, надеясь на все тот же русский 'Авось', придавливая свою совесть и заваливая её своими жалкими оправданиями. Мне было стыдно, очень стыдно, но я тоже проголосовал за вылазку к деревне. К слову, как я заметил, только научник явно грызли муки совести. Остальные отнеслись к этому философски — чему быть, того не миновать. Как-никак, уж повоевать они явно успели, и времени набраться цинизма у них была уйма…

Нас заметили только тогда, когда мы вплотную подошли к крайнему дому. Поразительная беспечность и пофигизм, которое может аукнуться им чем-то хреновым. А если бы вместо нас была бы банда лесных ухарей, в просторечном — разбойников? Притом что первыми нас заметила маленькая девочка, сидящая в тени рубленого домика, и увлеченно наряжавшая какую-то щепку в листья. Завидев четверых хмурых мужиков, она не стала кричать или убегать, а с любопытством принялась рассматривать нас, засунув палец в рот. Натянув на лицо самое благостное выражение лица, с несколько нервной улыбкой присел на корточки — на всякий случай подальше, аж в трех метрах.

— Э-э-э… привет… малышка. А где твоя мама? — согласен, идиотское начало разговора, но больше в голову ничего не пришло. Ну не умею я с детьми разговаривать. А стоящие за спиной спецназовцы молчали, ибо не понимали ни слова по общеимперскому. Жаль… может и подсказали бы что-нибудь дельное. Девочка ничего не ответила, безмятежно продолжив посасывать свой палец и спокойно рассматривать нас. Загорелое лицо и руки, латаное-перелатаное домотканое платьишко, по форме больше напоминавшее мешок с разрезами для рук и головы, чем на одежду. Обуви она не носила вообще, на коленках видны свежие ссадины. А волосы… взрыв на макаронной фабрике? Только эта старая хохма всплыла в моей голове, при виде этого. Мдя… пацанка, что тут сказать.