Дарья Снежная - Роли леди Рейвен. Книга вторая

— Что-то заинтересовало? — Кьер подошел сзади и, обняв меня за плечи, коснулся губами шеи, поцеловал в висок. Пальцы ненавязчиво поглаживали кожу сквозь тонкую ткань рукавов.

— Ты в курсе, что эта штука — магическая? — Я продолжала вертеть приспособление в разные стороны, силясь понять, что же это может быть. Или хотя бы — как оно работает. Такого типа механизмы, очевидно, требуют завода, но ни ключа, ни скважины для него мне обнаружить не удавалось.

— Магическая? — Пахнуло озоном, и Кьер пожал плечами, прижимая меня к себе теснее. — Мне не почувствовать. Может, просто что-то остаточное? Для обработки некоторых деталей, я знаю, применяют магические техники.

Возможно-возможно… Эманации и впрямь слишком слабые, артефактор еще, может, и смог бы их обнаружить, но не стихийник. Если бы я не развивала во время учебы способности запечатанного, то могла бы тоже упустить это из виду. Но интересно, а еще подобное здесь есть?

Я выскользнула из объятий герцога и снова прошлась мимо таинственных изобретений, теперь уже целенаправленно «принюхиваясь». И обнаружила таинственный аромат еще у нескольких механизмов.

— Я начинаю жалеть, что привел тебя сюда, — проворчал Кьер, взяв меня за руку, будто намеревался оттащить от поделок, как маленькую девочку от витрины кукольного магазина. — Еще не хватало, чтобы ты тоже заразилась этой манией.

— Ревнуешь? — Я состроила глазки особенно уродливой конструкции.

— Безумно.

От легкой хрипотцы, прорезавшейся в низком голосе, по позвоночнику пробежала дрожь. Кьер, поднес мою кисть к губам, но не церемонно поцеловал кончики пальцев, а перевернул и прижался губами к центру ладони. Щекочуще-нежное прикосновение, растаявшее прежде, чем я успела сполна его ощутить. Оно почему-то кольнуло острым беспокойством.

Мне вдруг подумалось, что Кьер сегодня как-то особенно ко мне внимателен. Все эти нежности, без намека на закономерное продолжение… они, конечно, льстили моему женскому самолюбию, но…

— У тебя точно все в порядке? — спросила я, заглядывая в черные глаза.

— Конечно, — беззаботно отозвался герцог. — А у тебя?

— У меня все прекрасно, — спокойно отозвалась я, внутренне подбираясь — он что-то знает? О чем-то догадывается? Да нет, если бы знал, то наверняка сейчас был бы зол как черт, а не безукоризненно ласков.

— Ну и чудно, — почти мурлыкнул Кьер, зарываясь носом в мои волосы.

Что-то не так. Но что? Монарший гнев? Немилость? Департамент закрывают? Голод? Война? Что?!

Подозрения крепли в душе все сильнее, но я с беззаботной улыбкой позволила «уговорить» себя бросить эти железяки и продолжить экскурсию в личных комнатах его светлости.

Вот только и там сомнения меня не отпустили.

Кьер и в постели оказался так пронзительно нежен, что у меня заходилось сердце от наслаждения и страха. Руки и губы скользили по коже невесомыми, обжигающими прикосновениями, давая понять, что Кьер более чем прекрасно изучил мое тело, потому что сегодня он владел им, как именитый музыкант своим инструментом. Я сходила с ума и плавилась в его руках, но все мои попытки доставить ответную ласку непреклонно пресекались.

И почти задыхаясь, умирая от острого наслаждения, когда он был во мне, когда двигался во мне, когда мои пальцы впивались в литые мышцы рук, а на губах оседали поцелуи вперемежку с хриплым дыханием, я все еще задавалась вопросом — что случилось? Что могло случиться, раз такой мужчина, как герцог, ищет во мне тепла и утешения?

Ответа на этот вопрос не находилось, а сам Кьер определенно не собирался его давать. Он вообще, кажется, вознамерился задремать, стиснув меня в объятиях, и я торопливо выскользнула из-под тяжелеющей руки, по привычке отправляясь в гардеробную.

И там с удивлением уставилась на висящие на вешалках пеньюары различных расцветок, не менее десятка. К одному из них был приколот булавкой сложенный лист бумаги.

«Хватит таскать мои рубашки».

Не в силах задавить безотчетную улыбку на губах, я накинула на плечи первый попавшийся под руку подарок, ни капли не удивившись, что он сел по фигуре, будто был на меня шит. Хотя какое «будто», на меня и был. И я даже знала, где его светлость добыл мерки, но не хотела даже задаваться вопросом — как?

— Ну ты и жадина, — вынесла я вердикт, возвращаясь в спальню.

Кьер, все так же дремлющий, не сменив позы, приоткрыл один глаз, чтобы бросить на меня хитро-вопросительный взгляд.

— Полотенца мне пожалел, рубашки пожалел, изобретений никому не нужных пожалел, — перечислила я, старательно загибая пальцы. — Профессору малознакомому целого мальчика подарил, а для меня отреза ткани жалко! — праведно негодовала я, присев на краешек кровати и принимаясь расчесывать волосы.