Алекс Анжело - Я превращу твою жизнь в Ад 2 [СИ]

— Это шутка такая? — с недоумением спросила Конкордия у Ивонны. Голос прозвучал негромко, но его услышали все.

— Не притворяйся. Не поможет. — Лицо целительницы ожесточилось.

— Помолчите, — тяжело взглянув на них, властно бросил Сарманель.

Глава не стал полностью зачитывать письмо, пробежался по основным доказательствам выдвинутого обвинения, упомянул миссис Ладин и ее подробный рассказ о поведении Конкордии после пробуждения, отметил необычное изменение перема на занятиях в академии. А в завершении, словно восклицательный знак в конце предложения, — новость о знаке предназначения, о котором Сарманель уже говорил ранее

Тишина, разлившаяся по залу, стала осязаема.

— Конкордия, теперь можешь сказать, что ты думаешь о выдвинутых обвинениях, — проявил неожиданное благодушие Сарманель.

— Ивонна пытается меня подставить и унизить, как делала это постоянно, — возмущенно ответила Конкордия.

— Постоянно? — сделал акцент глава.

Конкордия сглотнула.

— Да. Мои воспоминания понемногу возвращаются.

— Почему же ты об этом никому не сказала? — лукаво проговорил глава.

Ивонна с недоверием уставилась на сестру, но почти сразу успокоилась, подумав, что благодаря рассказам Оберона, иномирянка могла притвориться, чтобы отвести подозрения от себя. У целительницы не оставалось сомнений, что отбросы из средней семьи заодно с Конкордией. Скорее всего, они даже не понимают, что перед ними фальшивка, помогая ей по старой памяти.

Целительнице пришлось припереть сестру Оберона к стенке. Именно так она узнала о Холирале, и именно тогда добыла ключ от номера «Голубой крови».

— Это произошло недавно. Я не успела, — виновато опустив взгляд, отозвалась Конкордия.

— Ивонна, — в свою очередь обратился Сарманель, — твой черед говорить.

— Достаточно осмотреть ее. Я не вру. Я бы не стала выдвигать подобное обвинение, не имея доказательств, — порывисто произнесла девушка.

— Ты лично его видела? — вкрадчиво спросил глава.

— Нет, — помедлив, сквозь зубы ответила она. — Но видел кое-кто другой. Карлет.

Разворачивающееся представление все больше напоминало комедию с не очень талантливыми актерами. Бывшая одногруппница Конкордии поднялась из-за стола, нервно теребя поясок на платье. В это самое время Ивонна позволила себе победную улыбку.

— Вот все и закончилось, Эмма, — снисходительно прошептала она.

— Я не Эмма, Ивон, — едва шевеля губами ответила Конкордия и, улыбнувшись, добавила: — В новинку будет почувствовать себя жалкой, ведь так?

Она произнесла это так тихо, что никто не мог услышать, да и внимание членов рода к двум сестрам несколько ослабло, ведь одновременно с последними словами дочери Картуса раздалось негромкое, слегка испуганное отрицание:

— Я ничего не видела. — Карлет выглядела белее мела. — Ивонна приказала мне следить за ней, но я ничего подобного не видела. Правда, не видела!

— Ты лжешь! — В зале полыхнуло магией — белой, целительской. Ивонна обернулась на Конкордию. — Это все ты!

В ее глазах промелькнули искры, и она вновь посмотрела на Карлет.

— Скажи правду. Немедленно!

— Ивонна! Хватит! — вмешалась мать девушки, выглядевшая злой и разочарованной.

Картус улыбался. Поначалу тень беспокойства зародилась в его груди, но теперь она исчезла, сменившись легким весельем. Его ослепила власть и жажда превосходства. Но к сожалению, Сарманель был не таким, его неживой взгляд скользил по обеим внучкам. Он не доверял никому, но то, как яростно отстаивала свою сторону дочка Элиз, наводило на мысль, что она свято уверена в своей правоте.

— Тихо. Я не верю глупостям, но возможно всякое. — Тяжелый взгляд опустился на Конкордию. Глава не сомневался, что никакого знака на теле девушки не обнаружат, — внучка выглядела слишком уверенной и спокойной для той, чья голова лежала на плахе.

Оставалось переговорить с той женщиной и Горидасом, ведь советник присутствовал при пробуждении Конкордии после падения.

«Но это все после», — недовольно подумал глава. Пусть упоминание богов внесло некую смуту в сознание Сарманеля, но сегодня существовала вещь, заслуживающая куда большего внимания.

«Лишь бы этот щенок явился». — Недовольство, связанное с некромантом, росло, ведь старик потратил на него непозволительно много времени. И не раз сталкивался с грубостью и откровенным неуважением, а подобного никто уже давно себе не позволял.

— Оставим этот вопрос открытым, — сказал Сарманель и, обернувшись к двери, властно позвал: — Горидас!