Анна Орлова - Наука и проклятия

— Но…

— Продолжайте! — рявкнула она. — Я, Офелия Бернис Скотт, приказываю вам именем барона Мэлоуэна! Его величество повелел моему сыну жениться, и кто мы такие, чтобы пойти против его воли? Или вы хотите, чтобы невидимые гончие уволокли вас в геенну огненную?!

Ну да, именно такая участь, по поверью, ждет тех, кто не подчиняется королевской воле.

Священник всхлипнул и выдавил:

— Н-нет! Данной мне властью объявляю Фицуильяма Скотта, барона Мэлоуэна, и Маргариту Саттон мужем и женой!

И, кажется, обеспамятовал — глухо бухнуло что-то тяжелое.

Кто-то взял мою безвольную руку. На палец скользнул холодный ободок кольца. Даже сквозь сомкнутые веки глаза резануло яркой вспышкой.

— Свершилось! — выдохнула свекровь с неподдельным облегчением.

Новоиспеченный муж — пахло от него уже знакомо, горько-пряно — подхватил меня на руки.

Я безвольной куклой болталась в объятиях брюнета, который меня куда-то целеустремленно нес. Лестницы, коридоры и галереи сменялись, как в калейдоскопе. Людей в замке было немного, лишь раз нам навстречу попалась служанка. Ойкнула, осенила себя святым знамением и опрометью кинулась прочь.

Барон не удостоил ее взглядом. Свернул в длинный, слабо освещенный коридор, ногой распахнул ближайшую дверь, вошел в комнату, оказавшуюся роскошной спальней, уложил меня на кровать и сел рядом. Теперь, надо думать, нас ждет первая брачная ночь. Благо за окном давно стемнело, самое время понежиться в постели…

М-муж! Интересно, он хоть браслеты снимет? Или его и так устраивает?

Тихий треск дров в камине. Пушистое покрывало под моей спиной. Мрачное лицо мужчины, который невыносимо долго смотрит на меня. С духом собирается, мерзавец? На глаза навернулись бессильные слезы. Я не могу даже плюнуть ему в лицо или расцарапать наглую физиономию!

Он протянул руку и коснулся моего запястья. Тихий щелчок, еще один — и я конвульсивно дернулась. Широко распахнула глаза. Свободна?!

«Муж» удержал меня за плечи.

— Простите, — тихо сказал он, стиснув в кулаке проклятые железки.

Я наконец-то глубоко вздохнула и с наслаждением влепила ему пощечину. Со всей дури, так, что заболела ладонь, а на щеке брюнета осталась красная отметина.

Он даже не шелохнулся. Только серые глаза совсем потемнели, как небо перед грозой.

— Я это заслужил, — признал он спокойно и поднялся. — Отдыхайте, миледи. Вас никто не побеспокоит.

И повернулся к двери. Насиловать не будет, это уже хорошо. Но…

— Я хочу уехать отсюда. Немедленно! — процедила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, не скатиться в истерику.

Глубоко вздохнула, усмиряя гнев. Позор, старший научный сотрудник! Последнее дело — прибегать в споре к рукоприкладству… Хотя иногда так хочется!

— Сожалею. Это невозможно.

Он стоял, слегка расставив ноги, словно готовясь к битве. Неужели думает, что я кинусь на него с подушкой наперевес? Жаль, что тот милый славный топорик остался в часовне, я охотно сделалась бы вдовой. Впрочем, метание молота не мой вид спорта, а муженек вряд ли терпеливо постоит на месте, позволяя себя убить.

С трудом — от долгой неподвижности тело повиновалось неохотно — я села и оперлась о резной бортик балдахина.

— Я хочу уехать, — повторила я раздельно. — И не считайте, что меня остановит эта пародия на венчание!

Он прищурился и скрестил руки на груди. Стройный, широкоплечий, мужественный — при иных обстоятельствах я бы залюбовалась.

— Пока вы останетесь в замке.

— До каких пор?!

Он дернул уголком губ и ответил просто:

— До рождения наследника.

Приплыли.

Я попыталась встать на подгибающиеся ноги. Пошатнулась и ухватилась за столбик балдахина. Барон дернулся, собираясь меня подхватить, но вовремя остановился.

— Вообще-то это подсудное дело, — выдохнула я. — Не боитесь, что я заявлю на вас в полицию?

Я блефовала. Толку-то будет от полиции через девять месяцев?! Конечно, меня станут искать. Риш, Джули, начальство, даже моя безалаберная маменька, вечно витающая в облаках. Только никому и в голову не придет, кто и зачем меня похитил, и мы оба это понимали. Единственный след — почтенный адвокат Джозеф Харпер. Но даже если секретарша вспомнит его имя, это ничего не даст. Юрист прикроется адвокатской тайной, из этой братии лишнего слова не вытащишь.

Лицо брюнета осталось бесстрастным.

— Не боюсь, — ответил он ровно. — Мне они ничего не сделают.

Почему такой акцент на этом «мне»? Неужели барон настолько самоуверен, что считает, будто полиция закрывает глаза на бесчинства сильных мира сего? Сейчас не те времена, даже королю похищение подданных не сошло бы с рук, что уж говорить о каком-то бароне!