Андрей Васильев - Темное время [СИ litres]

– Да нет, – отмахнулся Петр Францевич. – Хотя – да, дружны, но речь не о том. Мне как медику страшно. Я всегда был уверен в том, что для медицины нет понятия «невозможно». Любая болезнь – это лишь предмет научного исследования. Даже если ее невозможно вылечить, то, как минимум, можно диагностировать, систематизировать и классифицировать. А сейчас я столкнулся с тем, что лежит по другую сторону научных познаний, понимаете? С чем-то, против чего бессильны лучшие из лучших. Это рушит все, во что я верил. Александр, поверьте, то, чем я занимаюсь сегодня, почти перечеркивает мою предыдущую жизнь, в которой я был врачом, человеком науки. Яна – нет, она деловая женщина, она мозг и сердце нашего дела, собственно, на ней держится бизнес. Не на мне. Я – клиницист, был им и остаюсь.

И я ему верю. Не знаю отчего, но верю. Хотя, разумеется, и не во всем.

– Это жизнь, – попробовал утешить его я. – Она любит подбрасывать сюрпризы, особенно тем, кто их уже не ждет. Ладно, продолжим. Ясность номер два. Я не смогу помочь вашему другу. Не мой уровень, да и профиль не мой. Это как если венерологу предложат лоботомию провести. В теории он что-то знает, но на практике больному ничего хорошего не светит.

– И? – поторопил меня Вагнер.

– И все, – закинул я руку на спинку скамейки. – Почти. У меня есть человек, который мог бы взяться за подобное дело. Специалист высокого уровня. Но…

– Деньги – это не проблема, – напомнил мне владелец клиники.

– Само собой, – кивнул я. – Тут другое. Она сама решает, кому помогать, а кому нет, вот в чем дело. Может случиться так, что будет сказано «нет», и здесь ничего не поделаешь.

– Договоритесь о встрече, – предложил Вагнер напористо. – Я постараюсь найти аргументы, чтобы убедить эту даму помочь Руслану.

– Любопытно было бы глянуть на эту картину, – хмыкнул я, представив, как Виктория выслушивает бизнес-предложение, а после встает и уходит, окинув нас на прощание своим ледяным и безразличным взглядом. – Да нет, милейший Петр Францевич, здесь я буду вести беседу сам. С вами она даже общаться не станет. Эта леди не практикующая колдунья, ее не наймешь и не купишь вот так просто.

С шорохом разъехались в стороны двери, ведущие в корпус, мимо нас прошла Лиана Мансуровна, давящая в груди рыдания и прижимающая ко рту скомканный платок, за ней следовал сын. Впрочем, поравнявшись с нами, он остановился сдвинул черные брови и произнес:

– Петр Францевич, мы с мамой верим в вас. И еще дед просил вам непременно сказать, что пакет акций клиники перейдет от нашего семейства в ваши руки только тогда, когда мой отец станет таким же здоровым, как и был прежде. Не раньше. И вы тоже старайтесь. Как следует старайтесь.

Ну слава богу! А то я уж в бескорыстие Вагнера начал верить, против всех упреков интуиции, которая теребила мое сознание с самого начала. Мне ведь даже неловко стало, что записал хорошего человека в стяжатели.

Пакет акций. Вот чего он бьется как рыба об лед. Ну да, серьезный аргумент, за такой можно гордость, страх и самолюбие в одно место засунуть, особенно если пакет немаленький. Не контрольный, разумеется, его бы Вагнеры никому не отдали, но процентов пятнадцать-двадцать у Арвена иметься может. Думаю, его банк поддержал клинику на раннем этапе, а как обеспечение в залог взял акции. Или вовсе их выкупил, став инвестором.

А мне лишний раз урок – не верь Вагнерам. Как он там говорил? «Свои, не заемные»? Ну-ну.

Но мальчишка молодец, хорошо держится для своих лет. Зубасто так. Главное ему понять, где проходит граница между «можно» и «перебор». Но я ему ее очерчу. Исключительно из педагогических соображений.

– Мне необязательно стараться, – сообщил я вслед Темиру. – Я клятву Гиппократа не давал, моя совесть чиста. Привет деду!

Парень остановился так, будто ему в спину снежком залепили, и медленно повернулся ко мне.

– Прежде чем вы скажете какую-то глупость, молодой человек, я должен вам напомнить, что именно они обходятся нам дороже всего, – продолжил я. – А уж каким боком встают угрозы, особенно направленные в адрес тех, кто может быть полезен в той или иной ситуации, это вообще ужас!

– Друзья! – Вагнер вскочил с лавочки. – Давайте держаться в рамках вежливости. Да и вообще… Ладно Темир, он совсем еще молодой человек, его эмоции захлёстывают. Но вы-то, Александр! Вы же взрослый человек!

– А что, собственно, такого было мной сказано? – изобразил удивление я. – Юноша рекомендовал нам с вами работать лучше, я ему объяснил, что не все в этом мире обязаны выполнять его указания.