Андрей Астахов - Дурная кровь (СИ)

— Разве мы не с самого начала этого хотели? — спросил Фес не без иронии в голосе.

— Да, но не знали, как это сделать. А теперь я знаю… Мэтр, — Бере обернулся к старику, — нет ли у вас подлинного артефакта времен короля Рейно?

— Увы, — мэтр Варел развел руками. — А позвольте вас спросить…

— Плохо, — Бере засопел, яростно забил кресалом о кремень огнива, чтобы высечь огонь. — Мне нужен подлинный артефакт девятого века. Еще бы патриум, хоть несколько гран…

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросил грифон.

— Со мной? Да я просто счастлив, Фес. Все отлично. Но мне нужен артефакт.

— В Цосе есть краеведческий музей, — внезапно сказал мэтр Варел. — Хозяйка музея не относится к числу моих друзей, однако это личный вопрос. Большинство экспонатов там, безусловно, скверно сработанные реплики, но есть и подлинные.

— Прекрасно, — Бере, наконец, поджег табак в трубке и глубоко затянулся. — Значит, сегодня ночью мы пойдем грабить музей.

Высокая, постная и желтолицая дама лет шестидесяти, появившаяся в дверях, отрекомендовалась как «мистрис Януария Абельгартен, почетная смотрительница муниципального музея города Цос и член Попечительского совета по наследию». Дама была в старинного кроя черном платье и держала в манерно откинутой правой руке черепаховый лорнет.

— Маг? — промурлыкала она. — Из столицы? Ах ты, боже мой! Конечно, конечно, входите, прошу вас, прошу… Только вот с животными нельзя.

— Мой грифон не совсем животное, — начал Бере, — и он…

— У него четыре лапы, мэтр. А это значит, что ваш милый грифон — животное. Сожалею, но правила для всех одинаковые.

— Да, конечно… Фес, подожди нас тут.

— Уговорили, — с достоинством ответил Фес. — Только не пропустите без меня какую-нибудь существенную подробность.

— Конечно. Сколько за вход?

— Вход в муниципальный музей истории Цоса бесплатный, — объявила мистрис Абельгартен, сделав вид, что ее совсем не удивила способность Феса говорить. — Однако мы будем очень признательны за любое пожертвование на развитие нашего музея.

— Понимаю, — Бере поискал глазами ящик для пожертвований, не нашел, и положил пять гиней прямо на столик, за которым только что сидела мистрис Абельгартен.

— Ах, какой вы милый! — восхитилась старушка и поднесла лорнет к подслеповатым глазам, видимо, чтобы получше запомнить такого щедрого гостя. — Я лично покажу вам нашу коллекцию. Прошу вас, прошу! Только сразу хочу вас предупредить — в нашем музее не принято громко разговаривать, задавать экскурсоводу вопросы во время рассказа и трогать экспонаты руками.

— Мы все поняли, — сказал Бере, и мистрис Абельгартен начала экскурсию.

Первый зал был посвящен Попечительскому совету, который, как объяснила почтенная мистрис, денно и нощно трудится над тем, как бы сохранить для будущих поколений драгоценное наследие Цоса. Следующий зал был отведен под личные вещи некоего Алоизия Брумсворта, купца и почетного гражданина Цоса, в бывшем доме которого и располагался ныне музей. Далее гости попали в самый большой зал музея, где им было предложено осмотреть внушительную экспозицию, рассказывающую о выдающемся сыне Цоса Бернарте Абельгартене, прославленном писателе, краеведе, историке, ученом, меценате, педагоге, администраторе и создателе этого музея, а также дедушке мистрис Абельгартен. Рассказ почтенной дамы о своем великом дедушке изобиловал массой трогательных и интимных подробностей. Бере узнал, что Бернарт Абельгартен никогда не лгал в детстве, всегда долго и тщательно мыл руки, сходив в туалет, за всю свою долгую жизнь не выкурил ни щепотки табаку и не выпил ни унции спиртного, и женился в возрасте сорока одного года на тридцатилетней дочери местного кондитера только после того, как семь человек клятвенно заверили мэтра Бернарта в безупречном целомудрии девицы. Из зала Абельгартена все вышли в подавленном молчании, причем Чич от избытка чувств начал передвигаться исключительно на цыпочках.

Экспозиция, посвященная истории Цоса, находилась на втором этаже музея, и под нее отвели два небольших зала. Экспозиция была маленькой — два стенда со старинным оружием и полным комплектом ванагримских кольчужных доспехов. Посреди зала красовался макет Хорма, древней столицы Барии. В длинных остекленных витринах вдоль стен лежала всякая мелочь: покрытые патиной монеты, глиняные черепки, куски насквозь проржавевшего железа, которые некогда были частью вооружения, орудий труда, утвари, конской упряжи. У дальней стены, как раз напротив подставки с фонарем, была установлена раскрашенная деревянная статуя, изображающая короля Денхольма Болдвинга — так, во всяком случае, гласила табличка, установленная на постаменте статуи. Стену напротив украшала большая картина в золоченой раме. Мистрис Абельгартен сразу обратила внимание гостей на эту картину.