Андрей Астахов - Дурная кровь (СИ)

— И это и есть твоя тайна?

— Нет, это лишь предисловие.

— Все это чертовски интересно, Йенс, но я не понимаю, как это может помочь в расследовании.

— Это информация. А как ее использовать решать тебе. И помни, времени у нас очень мало. Сегодня утром Ван Затц получил письмо от Королевской академии старины с просьбой отложить аттестацию Вестерика на две недели — он якобы выехал по заданию капитула в Туре, чтобы выполнить кое-какие неотложные дела. Но через две недели Вестерик должен выступить в зале Совета.

— Две недели? — Бере присвистнул. — Ты издеваешься, Йенс. Я отказываюсь. Где моя виселица?

— Погоди, не спеши совать башку в петлю, это ты всегда успеешь сделать, — глаза де Кейзера вновь стали злыми. — Ты получишь особые полномочия. Я уже заготовил для тебя две гербовые грамоты: одна из них обяжет государственные службы оказывать тебе любое посильное содействие, вторая является амнистией для тебя и твоих партнеров по расследованию, если в ходе поисков Вестерика и Анжелис Григген вам придется нарушить закон. То есть ты будешь автоматически прощен за шалости с патриумом, как ты понимаешь. Грамоты подлинные, подписаны королевским обер-прокурором и скреплены печатью Верховной Канцелярии. Плюс деньги — десять тысяч гиней наличными и пятьдесят тысяч в бонах.

— Ты заготовил все это заранее, а, Йенс?

— Нет. У нас есть несколько подобных грамот в запасе, но мы крайне редко прибегаем к такому прикрытию наших агентов, только когда речь идет об особо важных государственных делах. А тебе скажу так: если найдешь Вестерика, можешь просить меня о чем угодно.

— У меня только одно желание, Йенс — надеть этот судок с яичницей на твою башку.

— Валяй. Я не обижусь. Но при условии, что ты возьмешься за работу немедленно.

— И с чего мне начать? Советы будут?

— Никаких.

— Тогда я пойду, — Бере допил вино из бокала и встал из-за стола. — Надо выспаться.

— Все необходимое доставят тебе сегодня же до обеда, — де Кейзер смерил мага испытывающим взглядом, точно пытался понять, о чем тот думает. — И прошу тебя, не тяни резину. Я не смогу долго делать вид, что ничего не случилось. Сам знаешь, что случится, если события сегодняшней ночи станут известны наверху. Если тебе нечего терять, то у меня есть положение в обществе, репутация и состояние. Не хочу закончить жизнь на помойке.

— «Без бриллиантов и без духов», — подумал Бере и, еще раз глянув на де Кейзера, вздохнул. Впервые за много лет он попал в по-настоящему безвыходное положение.

Патриум. Всему виной проклятый патриум.

Семя Разрушителя, Отчее зелье, чертова субстанция неизвестного происхождения, которую, как написано в старинных книгах, можно найти только в местах с очень высокой мистической энергетикой, как-то: в древних некрополях, в развалинах погибших и не восстановленных после этого городов, на полях сражений — повсюду, где проливалась кровь и где жизнь уступала место смерти. Один гран патриума стоит целое состояние, его разрешено использовать только высшим придворным магам, за его нелегальный ввоз в страну и применение закон предусматривает смертную казнь без права помилования, но без него невозможно приготовить самые сильные колдовские эликсиры — воистину, патриум основа основ классической алхимии, отсюда и название. Говорят, что такие эликсиры придают принявшему их магу чуть ли не божественную силу. Не потому ли государство так жестоко карает всех тех, кто пытается использовать запрещенное зелье?

Всех ли? И боятся ли кары за использование Семени Разрушителя те, кто сегодня похитил Вестерика? Похоже, что нет.

Когда Бере вышел из особняка начальника разведки, на душе у него было черным-черно. Так, наверное, могла бы чувствовать себя муха, попавшая в паучью сеть и намертво в ней застрявшая. По дороге он все время оглядывался, но улицы были пустынны. А вот дома его ждал сюрприз, да еще какой!

Входная дверь оказалась незапертой, из приоткрытой двери гостиной струился странный свет. Бере, заподозрив неладное, осторожно подошел к двери, заглянул вовнутрь — и вздохнул. Фес висел под потолком, опутанный серебристыми лентами парализующего заклинания.

— Не надо! — Властный женский голос остановил Бере, уже поднявшего руки, чтобы разблокировать Путы. — Позже.

Незнакомке было около тридцати лет. Высокая, очень стройная, с осиной талией, перехваченной наборным поясом, крепкая грудь буквально разрывала расшитый серебром корсаж. На ладони правой руки, затянутой в кружевную черную перчатку, женщина держала темный колышущийся сгусток — еще один готовый к применению парализующий заряд.