Сергей Барк - Йогин [СИ]

Между ними снова повисла пауза. Лерка видел пронзительный взгляд, направленный в свою сторону. Успокоительное мешало чётко мыслить, но даже сквозь призму притуплённого сознания омега сообразил, что его пытаются втянуть в неприятный разговор или, может, ссору. Лерка понятия не имел, что должен был делать и точно понимал, что сказать ему этому Артемию было совершенно нечего.

Тем временем, устав ждать ответа, Артемий нетерпеливо перекинул ногу на ногу и фыркнул:

— Что, действительно будешь играть в молчанку? Совсем не ревнуешь? Глеб сказал, что вы пара, но неужели ты правда думаешь, что только по этой причине Гера забудет о тысячах бессонных ночей, проведённых со мной в одной постели? В отличие от твоей неопытности, поверь, мне есть что предложить.

Лерка чувствовал, как в горле образовался ком. Казалось, захоти он ответить, всё равно не смог бы. Он просто продолжал сидеть и слушать, глядя прямо в лицо, не вызывавшее ничего кроме глухого тягучего отвращения.

— Знаешь, — Артемий наклонился вперёд, обхватывая сцепленными пальцами колени. — Ведь это он захотел быть со мной. Я видел, как он жадно меня рассматривал, когда я заходил в гости. Касался меня будто случайно. Он ворвался ко мне во время течки, зелёным подростком, и взял меня грубо, не контролируя своих желаний. Он хотел меня, желал, жаждал.

Взгляд напротив продолжал колоть лицо. Артемий, вдруг откинулся назад, положив руки на спинку дивана, словно расправляя крылья.

— И я не стал отталкивать. В Гере много энергии, знаешь ли. Он ненасытный. Такой горячий, и природой к тому же не обделён. Удовлетворить его непросто. Придётся попотеть, малыш, — бросил он презрительно в сторону Лерки. — Уверен, что справишься? Если нет, не переживай, Гера знает мой номер.

— Замолчите, — произнёс наконец Лерка и сам удивился, как холодно и отстранённо прозвучал его голос.

— Такова жизнь, — словно не услышав, произнёс Артемий. — Нужно удовлетворять альфу, иначе он найдёт другие способы. Не думаешь же ты, что он сможет дрочить вечно? — Артемий сделал паузу. — Удивлён? Я часто бываю в этом доме и сам видел. Ты же понимаешь, о чём это говорит. Кажется, твой альфа, чем-то обделён, — с притворной печалью протянул он. — Если Гера снова постучится ко мне, не думаешь же ты, что я стану отказывать. Мне, в конце концов, жаль затраченных сил. Я воспитывал идеального любовника для себя. И мне плевать, что у него появилась пара…

— Хватит! — в комнате возник Гера. Его глаза, пылающие гневом, выдавали его ярость.

— О, привет, дорогой. Мы заждались, — протянул Артемий.

— Убирайся, — едва сдерживая злость, переполнявшую голос, прошипел Гера.

— И не подумаю. Я пришёл к Глебу. — Артемий поднялся и подошёл к альфе. — Или мне стоит посвятить твоего папу в наш маленький секрет?

Он положил руку на щёку Геры, но тот отмахнулся.

— Тише, горячий мой.

Лерка, видевший, как напряжён Гера, подумал, пусть всего на миг, что альфа не удержится и… Вместо этого Гера развернулся и скрылся в недрах квартиры. Помедлив всего мгновенье, Артемий поспешил следом. Лерка тоже поднялся и пошёл за всеми, не имея ни малейшего понятия, что будет дальше.

— Пап, — услышал Лерка раньше, чем достиг кухни. — Есть разговор.

— Я почти закончил. Дай мне ещё две минуты.

— Пап, — твёрже произнёс альфа, когда Лерка оказался за спиной Артемия. — Я спал с Артемием несколько лет. Мы порвали, но он вмешивается в мои отношения с Валерой и пытается всё испортить. Не мог бы ты попросить его убраться ко всем чертям? На мои просьбы он не реагирует.

Повисла тишина.

Всё ещё топчась в коридоре, Лера не мог видеть Глеба Викторовича, но пауза затягивалась и он ощутил первые признаки волнения.

— О… ну я в шоке, — выдавил наконец Глеб Викторович. — Тём, я попрошу тебя уйти сейчас. Созвонимся вечером, о’кей? И встретимся где-нибудь, потому что сейчас я мало что понимаю.

— Конечно, Глеб, — отозвался Артемий как ни в чём не бывало и, больше не обращая ни на кого внимание, отправился в прихожую. — Провожать не надо, я сам закрою.

Не зная, что следует делать, Лерка продолжал стоять там, где остановился. Гера тоже не двигался. Все они будто прислушивались к шороху, доносившемуся из коридора, и отмерли только тогда, когда захлопнулась дверь.

— Георгий, о чём ты думал! — с чувством произнёс Глеб Викторович, ближе подходя к сыну. — С Артемием? Несколько лет? Зачем тебе вообще эти взрослые проблемы? Ты же всегда говорил, что суета тебя не волнует: только учёба и йога. И как после этого я должен продолжать тебе верить?