Сергей Барк - Дракон. Тихий Омут [СИ]

— Я с тобой. — Вдруг он сейчас уйдет, и я проснусь, осознав что все это всего лишь сон.

— Нет.

— Почему?

— Все должно быть по-волчьи. Я приду за тобой днем и заберу из дома, чтобы все видели.

Я задумался, размышляя над словами альфы.

Меня приятно грела мысль о том, что альфа хочет поделиться своим выбором со всей стаей. Не стыдясь меня и не скрывая. С другой стороны, меня не очень радовало, что все наверняка будут рассматривать меня со всех сторон, шептаться, так же, как и я раньше считать, что альфой двигает чувство вины и жалость.

— Можно я поживу здесь, пока рана немного не заживет.

— Конечно, маленький. Когда скажешь… Только не мучай меня слишком долго…

Верн посмотрел на меня своими карими глазами, и я пропустил момент, когда наши губы соприкоснулись.

Альфа был осторожен, пробуя мои губы на вкус и давая мне шанс попробовать новые ощущения самому. Я изучал его с напористым интересом, впивался и настороженно проверял, понравилось ли ему. Осмелев, позволил себе лизнуть языком. Верн заворчал прямо мне в рот и заерзал. Его руки в это время путешествовали по моему телу, спине, спустились до ягодиц. Стало жарко и душно. И так хорошо. Его язык оказался в моем рту, и мы приникли друг к другу словно изголодавшиеся после зимы звери.

— Может, я все же заберу тебя днем? — хриплый голос альфы ласкал слух, когда мы все же смогли оторваться друг от друга.

— Несколько недель, — еще не отдышавшись, ответил я. Альфе не оставалось ничего другого, только кивнуть. — Ты придешь завтра?

— Конечно.

Я улыбнулся, показывая, как счастлив, и Верн снова прижал меня к себе.

Нам все же удалось разойтись. А наутро Мирус ругался на чем свет стоит, потому, что один обнаглевший кобель пометил мое окно. Запах стоял одуряющий, ни один оборотень не подойдет к нашему дому и близко…

На одиннадцатый день после Второй луны я вышел на работу, несмотря на недовольство Верна. Я вообще-то собирался приступить к делу намного раньше, но упрямый альфа не желал меня слушать. Сказал, что я еще не до конца оправился, и заставил сидеть в четырех стенах. Поэтому, когда меня все же допустили в Дом правосудия, я, к собственному неудовольствию, обнаружил, что другие сотрудники на меня все время косятся.

Конечно, Верн сам был в этом изрядно виноват. Пометив своим запахом окно, он все равно что во всеуслышание заявил не просто об интересе, но о претензиях на меня. Если бы другой оборотень захотел приблизиться к нашему дому с далеко идущими намерениями, ему, для начала, предстояло бы схлестнуться с Верном.

Я пытался переубедить упрямого волка, объясняя, что в этом нет никакой необходимости, но легче было докричаться до Северных нагорий. Мои слова благополучно пропустили мимо ушей, сказав, что «маленький еще во взрослые дела вмешиваться».

Само собой, такое отношение меня задело, и следующий вечер я не разговаривал с Верном, когда он пришел под мое окно… почти целый час.

С того первого раза, когда я обнаружил альфу в нашем садике, мы так и встречались с ним украдкой в кустах сирени. Разговаривали, узнавали друг друга поближе, смотрели на звезды… и целовались. Очень много целовались.

Он никогда не соглашался на мое приглашение войти в комнату, на мои вопросы же отнекивался и отвечал — от греха подальше. От какого, не объяснял, но я смутно догадывался, чего бы ему хотелось.

Мне хотелось не меньше. Но ведь не волоком же его к себе затягивать. К тому же я не хотел, чтобы он обо мне невесть что подумал.

И несмотря на горящие от любопытства взгляды остальных волков, я делал вид, что ничего не замечаю. К Верну никто с вопросами не подходил — боялись и уважали. Ко мне же с недавних пор относились с повышенным вниманием, стоило спросить о чем-либо.

Своим опекунам на заданный в лоб вопрос я промямлил, что у нас все вроде серьезно, и поспешил убраться подальше, увиливая от смущающих вопросов. Однако полностью избежать омежьей навязчивости мне не удалось. Не мог же я, в конце концов, отказать Мирусу в желании пошептаться, живя в его доме и кормясь с его стола.

И дело было совсем не в том, что я относился к новой семье с недоверием или отличался скрытностью, просто разговаривать о таких вещах ужасно стыдно. С папой мне было легче, наверное потому, что мы прожили всю жизнь бок о бок и тогда я еще не думал ни о каких самцах.

Но все изменилось. Видя перед собой огромного Верна и ощущая во время наших тайных свиданий силу и… размер его желания, тело предательски трусилось и скулило о чем-то крайне тревожном, но таком нужном, таком необходимом.