Array LeeRan88 - Третий закон Мерфи [СИ]

Уже ничего не изменить.

А теперь всё придется начинать с начала. Ничего, я сильная — справлюсь. Смогла тогда, после смерти родителей, смогу и сейчас. В конце концов, стартовые условия сейчас получше… кажется. Будем радоваться новой жизни. Как говорила моя тётка: «Не спеши, а то успеешь». Хотя этим она оправдывала свое нежелание делать что-то сверх необходимого, ну да ладно.

А внутри продолжало зудеть чувство неправильности, как будто я что-то забыла, но обязательно должна вспомнить.

Июнь-август 1986 г.

Дом, где я оказалась, носил название «Тура» и принадлежал чистокровной семье волшебников с красивой фамилией Лавгуд, а вовсе не сидов, как я думала раньше. Дом был большой, имел интересную архитектуру, напоминая шахматную ладью, поэтому становилось понятным такое название. Снаружи здание из темного камня возвышалось на три этажа. На первом была кухня, просторная гостиная и совмещённая ванная, видимо, переделанная из другого помещения.

На втором располагались спальни родителей, почему-то раздельные, и их лаборатории. На третьем была моя комната и библиотека. На каждом этаже был санузел. Самая большая ванна была у родителей, напоминая небольшой круглый бассейн, на полках стояло много разноцветных стеклянных пузырьков и коробочек. Что меня поразило больше всего — примерно половина принадлежала Ксено. В принципе, учитывая его шикарные длинные волосы…

Все этажи соединяла винтовая лестница с высокими сплошными перилами, украшенными резным растительным орнаментом.

Отдельного упоминания заслуживает моя комната. Она имела круглую форму, стены были расписаны ожившими зверюшками, которые так поразили меня в первый момент после пробуждения. Как потом оказалось, самых корявых нарисовала я, остальных творила мама. И они были поистине прекрасны, как и всё, что она делала.

В комнате находилась кровать напротив окна, под ним было антикварное бюро, заменяющее мне стол, несколько полок на стенах. Слева от кровати стоял вместительный шкаф, а справа, между дверью и кроватью, большое овальное зеркало. Пол застилал круглый зеленый пушистый ковер. На потолке лениво проплывали белые кучевые облачка на фоне голубого неба. Момент, который я не сразу осознала, но который поразил меня не меньше моего попадания — не было светильников. Во всём доме! Никаких люстр, настенных светильников, торшеров — ничего, кроме серебряных подсвечников. И то, они, казалось, выполняли чисто декоративную функцию. Как освещался дом с наступлением темноты — чёрт его знает, но рассеянный дневной свет появлялся по хлопку и четкому желанию. Казалось, его излучали сами стены и потолок.

В общем, в комнате царило вечное лето. Неплохо, как по мне.

Все стены в общих помещениях, включая библиотеку и гостиную, были молочно-белого цвета и расписаны крупным неярким растительным темно-зеленым орнаментом. В нарисованных листьях угадывался плющ. Это тоже было творчество Пандоры.

Дом производил волшебное впечатление, в нём были движущиеся фотографии и живые портреты старших Лавгудов в библиотеке. Вообще, атмосфера в доме была загадочной и полной нераскрытых тайн. И в то же время очень светлой.

Я ходила по этому дому и восхищалась его неброской красотой. Больше всего мне понравилась библиотека, до потолка набитая книгами о Магии. Я едва понимала четверть от прочитанного, но всё равно было интересно.

Неизменно мое любопытство вызывала дверь на кухне, которая вела в подвальные помещения. Она отличалась от всех остальных своей монументальностью, абсолютно не вписываясь в обстановку, будто перенесенная из старинного замка. Дверь всегда оставалась закрытой и манила меня своей недоступностью. «Папа» говорил, что там очень запутанные коридоры, и я могу легко потеряться. Возможно, это и впрямь было так, а может, он хранил в подвале трупы предыдущих жён.

Мистер Лавгуд, имеющий зубодробительное имя Ксенофилиус — кто так называет ребенка?! — был очень хорошим рассказчиком. Порой он снисходил до общения со своим чадом, то есть со мной, и буквально завораживал интересными историями из жизни предков, страшноватыми волшебными сказками и мелкими чудесами, которыми иллюстрировал свои рассказы.

В первый раз при упоминании школы Хогвартс в голове прозвучал тревожный сигнал. Зудящее чувство просто-таки взвыло. Однако отец продолжал говорить о волшебных животных и растениях, и я не смогла оторваться, завороженная его рассказом. А потом мысль затерялась, смытая новыми яркими впечатлениями.