Array LeeRan88 - Третий закон Мерфи [СИ]

Перевернувшись на другой бок и повыше подтянув одеяло, я продолжила рассуждать. Получается, после смерти там меня непонятно как занесло сюда, но тело, которое я заняла, имело хозяйку… Нет, бред какой-то! Нельзя так просто занять бесхозное тело, книги по магии души, списки с которых я видела в семейной библиотеке, четко высказывались на этот счет. Один экзорцизм, простенький ритуал — и захватчика просто вышибет вон.

Правда, почему такое вселение все же происходит, ответа в книгах не давалось. Но если порассуждать и вспомнить то, что я слышала в обоих мирах, получается, чтобы дать духу возможность захватить тело, его нужно добровольно впустить… Пригласить. Позвать. Но я-то не дух… Вроде бы. А как понять? Мыслю, следовательно, существую?

Помотав головой, я снова перевернулась и решила подступиться с другой стороны. Селекция предков дает возможность периодически запускать мозги на полную катушку, правда, преимущество сомнительное. Во-первых, мне для этого нужен Волхов, что не есть хорошо. Зависеть ни от кого нельзя. Во-вторых, в этом состоянии есть пара серьезных минусов: ничего не хочется, следовательно, нет стимула что-то делать, и второе, когда отпускает, сложно понять, как именно я пришла к каким-то выводам. Мышление настолько отличается и процессы построения логических цепочек настолько стремительны, что я просто не могу их осознать, не то, что воссоздать пошагово.

Дерьмо.

На душе было муторно и гадко, чувство вины грызло изнутри. А еще стыд. Я посчитала, что заняла ничейное тело и на этом успокоилась, но… Мне было удобно так думать. Это неправильно, так не должно быть. А с другой стороны, что можно было сделать, чтобы исправить ситуацию тогда? А сейчас?

Я посмотрела на фенечки на запястье, сплетенные Волховом. Разноцветные плетенки практически выцвели, утратив первоначальную яркость красок, нитки уже кое-где перетерлись — совсем скоро они свалятся и тогда мне снова нужно будет пообщаться с Вадимом. Он обещал, что амулеты мягко скорректируют, сгладят генетическое отклонение. Пожалуй, да. Это работало. Я вспомнила, как рванула прямо на горгулий, как уворачивалась, и хотя страшно было до ужаса, тело и разум будто четко знали, в какой момент и что нужно делать. Опять же, обострилась интуиция. Волшебники вообще очень чутко относятся к собственным ощущениям, приучая себя прислушиваться к внутреннему голосу и чутью.

Я вздрогнула, услышав шуршание юбок медиведьмы и ее тихие шаги — так задумалась, что ни на что не обращала внимание. Вот тебе и интуиция.

— Доброе утро, мисс Лавгуд, — поздоровалась мадам Помфри. — Как ваше самочувствие? Ну-ка, сейчас посмотрим…

— Доброе, мадам Помфри, — тихо отозвалась я.

Ответы ей были не нужны, на это существовала диагностика. Проверив мое состояние и выставив на тумбочку у кровати новые зелья, мадам позвала эльфа с завтраком и отошла к себе в кабинет.

Всё же не перестаю восхищаться возможностями волшебных зелий: вырастить кости за ночь или срастить перелом — запросто, убрать синяки и гематомы — как нечего делать.

После завтрака меня отпустили на занятия. Изодранную форму пришлось выкинуть, но по распоряжению мадам Помфри эльф доставил мне другой комплект.

Добираясь в башню, я размышляла о том, как вести себя с однокурсниками. Понятно, что если не дать отпор, все так и будет продолжаться. С другой стороны, я не могла себя пересилить, продолжая воспринимать их как детей. Знаю, что дети и особенно подростки могут быть крайне жестоки, да что уж скрывать, на себе испытала, но все равно не могу проявить жестокость в ответ. Это… Так нельзя. Волшебство до сих пор казалось мне чудом и таким образом — делая гадости, — применять его казалось кощунством. Пожалуй, я могу использовать магию, защищая себя или сильно разозлившись, как показали недавние события или тот случай с оборотнями в лесу. Что странно, ничего тогда не екнуло внутри. Интересно, что это, проявление третьей грани личности?.. Или я сама по себе такая равнодушная? Не могу же я быть настолько… непробиваемой? Или могу?

Сомневаясь и размышляя, я незаметно добралась до башни. Все были на занятиях, только кто-то из старшекурсников занимался, обложившись справочниками, за столом у окна. Меня окликнули. Это оказалась Констанция, наша староста. Удивленно посмотрев на протянутый пергамент, я все же взяла его в руки и подняла взгляд на девушку.

— Лавгуд, иди на урок. Это отдашь профессору. Ну, что стоишь, двигайся давай.