Belochka LG - Прими мой дар [СИ]

Так что в себе герой магического мира не сомневался — рядом с профессором он легко возбуждался, постоянно пребывая на грани, но… обязательным условием ритуала являлся обоюдный оргазм. Сможет ли он доставить удовольствие партнёру, не просто незнакомому с анальным сексом, но находящемуся в коме? Вывод, к сожалению, напрашивался неутешительный. Если профессор и реагировал на его прикосновения, то явно не идентифицировал их как мужские, а тем более поттеровские.

Гарри уже дремал, уткнувшись в исцелённую шею, на пару часов позволяя себе раствориться в упоительной неге, когда внезапная мысль пинком вышвырнула из сна, заставив вздрогнуть и распахнуть глаза. Едрён батон! Снейп — девственник! О каком, к чёрту, удовольствии может идти речь, если во время ритуала у Гарри не будет времени на подготовку?

Скатившись с кровати, он даже не заметил, как профессор почти огорчённо засопел, потеряв его тепло. Схватив со стола сигареты, Поттер распахнул форточку и дрожащими руками щёлкнул зажигалкой, глубоко затягиваясь и выдыхая дым. Идиот! Как он собирается трахать Снейпа, если даже мысль об интимных прикосновениях вызывают у отважного героя панику?

Профессор мирно спал. Отдыхало и его соблазнительное тело, которое безумный Поттер собирался осквернить. Причём начать прямо сейчас, наплевав на остатки моральных устоев.

Гарри затушил в пепельнице сигарету, превратив окурок в раздавленного червя, и, захватив лубрикант, вернулся в постель. Сдвинув одеяло в сторону, как был, одетым, лёг рядом со Снейпом и шепнул заклинание, избавляя его от пижамных брюк и куртки. Зажмурившись, протянул руку… и горячий член, что полностью оправдывал легенду о прямой зависимости размера носа и мужского достоинства, удобно лёг в ладонь. Гарри приглушённо застонал, поглаживая его, опускаясь ниже и сжимая тяжёлые яички…

Происходящее казалось бредом. Некстати вспомнился маггловский анекдот про «а поцеловать?», и Гарри потянулся, лаская губами шею и бледную грудь, всё больше увлекаясь, упираясь собственным членом в твёрдое бедро Снейпа и медленно раздвигая его ноги в поисках заветного колечка. Опустил пальцы в банку со смазкой и вернулся к промежности. Искомое место нашлось без труда, и Гарри мягко заскользил вокруг, плавно надавливая и пытаясь аккуратно проникнуть внутрь.

Ощущения ошеломили. Палец погрузился довольно легко, и несостоявшийся девственник глубоко задышал, подаваясь навстречу ласке. Но Гарри, сообразив, что происходит, глупо отшатнулся и вскочил как ошпаренный, вытирая ладонь о штаны и вновь хватаясь за сигареты.

Проклятье! Задница Снейпа мало нуждалась в подготовке. С бешено колотящимся сердцем Гарри глубоко затянулся и вновь выругался. На себя. Наивный мальчишка! Профессор не был натуралом; более того, его трахали интенсивно и столь качественно, что проход до сих пор не успел сократиться.

— Вот так, да? — процедил сквозь зубы Поттер, затягиваясь ароматным дымом. — Кто твой любовник, Северус? — до него не сразу дошло, что саднящее чувство, острыми когтями впившееся в душу, называется не иначе как ревность. Ну и пусть!

— Где он сейчас, а, Сев? В Азкабане… или на том свете? Впрочем, возможно, он был не один? — Гарри подавился ехидным смешком. — Или это сам Тёмный Лорд? — предположил язвительно.

Ему понадобилось несколько минут и ещё одна сигарета, чтобы успокоиться и смириться с открывшимися обстоятельствами. Снейп — ровесник его родителей, а значит, ему около тридцати восьми лет. То, что профессор оказался… как минимум би, совершенно не удивительно. Отчего факт наличия любовника так возмущает Гарри, рождая в сознании яростный шторм? Разве Снейп ему чем-то обязан? Радоваться должен — по крайней мере, не придётся мучиться лишними угрызениями совести.

Гарри плеснул в бокал скотч и выпил в несколько глотков, вытирая губы рукавом и искоса поглядывая на обнажённого безмолвного собеседника. Ничего не изменилось. План остаётся в силе, и у него есть всего час, чтобы его осуществить.

Он был предельно терпелив, помалу растягивая податливый проход, а заодно изучая, нащупывая самое чувствительное местечко. Вынуждая Снейпа даже сквозь кому чувствовать эти прикосновения, разводить ноги и выгибаться навстречу.

— Прости, профессор, мне пришлось грохнуть любовь всей твоей жизни… — лихорадочно шептал ласковый насильник на ухо жертвы, обжигая горячим дыханием висок, выслушивая приглушённые стоны, растворяясь в нежности. Желание стало невыносимым, перекатывалось волнами, и он уже не контролировал себя, потираясь пахом о бедро Снейпа и срываясь на всё более глубокие резкие толчки. — Теперь ты только мой… Мой!