Галина Беломестнова - Сказки заповедного леса [СИ]

— Может у них там не принято на болотах отдыхать? Не поняла она красоты созданной тобой?

— Может и не поняла! Но могла бы со мной по-хорошему поговорить.

— Это она от переживания. Знаю я, как она по всему лесу орхидею разыскивала, над каждой былинкой тряслась, каждому цветочку, как ребёнок радовалась.

— Как ребёнок, говоришь, радовалась?

— Радовалась. А ты, Савва, всё загубил.

— Нехорошо получилось.

— Нехорошо. Болотце-то своё ты мог и в другом месте устроить. А лечебные грязевые ванны лучше всего возле горячего ключа принимать, это я тебе как лекарь говорю.

— Не подумал я как-то об этом тогда, но место отдыха всё же сменил. Так и быть, пошлю я ей приглашение, пусть Адели повеселится с нами на празднике.

— Я там недавно был, та поляна ещё краше стала. А какие роскошные орхидеи на ней цветут! — улыбнувшись, сообщил Лёня.

Праздновать юбилей Саввы Захаровича обитатели леса собрались на лужайке, что зелёным ковром спускалась к самой воде Большого озера. День выдался ясным, солнечным. Леший Лёня в новом костюме и липовых туфлях был неотразим. Кикимора и Баба-Яга даже поссорились из-за того, кто первым с ним мазурку будет танцевать. Адели подарила Савве Захаровичу горшочек с любимыми ею орхидеями — венериными башмачками. Всех удивила избушка Бабы-Яги, которая пустилась в пляс, раззадоренная весёлой музыкой. Савва Захарович и филин Никифор отведали княженику, вновь собранную и подаренную своему другу, лешим. За беседой оба сожалели, что ягода, с таким удивительным вкусом и ароматом, большая редкость в их лесу.

Пели и плясали гости до позднего вечера. Праздник удался на славу. Долго потом обсуждали лесные обитатели, как дружно и весело справили они юбилей водяного

Там, где кончается граница леса, и начинаются луга, когда-то образовалось круглое мелкое озеро. Прошло время, берега его стали зарастать камышом и осокой, вода подёрнулось ряской, озеро постепенно начало превращаться в болото. Весной в прибрежных камышах любили селиться утки. Здесь они жили до глубокой осени, выводили утят. Когда птенцы подрастали, родители ставили их на крыло и улетали на юг зимовать. Летом на озере было хорошо. Не затянутая ряской полоска воды покрывалась белыми кувшинками и жёлтыми лилиями, над которыми стремительно летали голубые стрекозы. Вечером, в камышах, устраивали хоровое пение лягушки. Кикиморе Евдокии очень понравилось это место, и решила она поставить свою камышовую хижину под раскидистыми кустами тальника, на небольшом островке, что возвышался посередине озера.

Евдокия строго следила за своим маленьким хозяйством. Отгоняла рыжую лису Лизавету от птичьих гнёзд, не позволяя воровать утят. Следила, чтобы не зарастала протока, соединяющая озерцо с рекой Звонкой. Стаи мальков, заплывавшие из реки в озеро, беззаботно резвились в тёплой воде. Они не боялись, что зубастые щуки могут подстерегать их в водорослях, потому что каждую весну, у входа в протоку, кикимора ставила охранное заклятие от хищниц.

Но однажды, тихая жизнь этого укромного уголка была нарушена. На берег озера приехали машины, из которых вышли люди. Они громко разговаривали, смеялись, потом перегородили реку сетями. Старую иву, на ветвях которой любили по вечерам сидеть подружки кикиморы — русалки, распилили на дрова. Люди, помыли свои машины, и вылили грязную, воняющую бензином воду в озеро. Евдокия с ужасом увидела, как отчаянно заметались стаи мальков в поисках спасения. На весь лес гремела музыка, к небу взлетали искры от большого костра. Люди достали ружья и начали стрелять по уткам. И тогда Евдокия поняла, что ждать больше нельзя! Она взобралась на камышовый плот, окутала себя заклятьем невидимости, и поплыла к берегу. Выбравшись на знакомую тропку, кикимора торопливо пошагала к Бабе-Яге, домик которой стоял на поляне у старой берёзы. Ещё издали она увидела, что вокруг избушки собрались лесные обитатели. Филин Никифор устроился на большой ветке, Леший Лёня и дриада Адели расположились на упавшем дереве, Баба-Яга сидела на пеньке, а возле неё, обернув лапы пушистым хвостом, пристроилась лиса Лизавета. Водяного не было. Говорили, что Савва Захарович уплыл в верховья реки Звонкой по неотложному делу. Из-за жаркого лета в лесу стало не хватать воды, река обмелела, потребовалось выпустить на волю родники, что были до поры заперты под землёй.

— У нас беда, — обратилась Евдокия к собравшимся, — на берегу моего озера спилили на дрова старую иву, реку сетями перегородили, в уток стреляют. Села я на плот и скорёхонько к вам, за помощью. А вы что собрались? Тоже про нашествие узнали?