Наталья Жильцова - Марья-Царевна

Я хихикнула и, не удержавшись, попросила:

— Ты только с ним помягче, Илья. Он, в сущности, мужик-то неплохой.

Богатырь улыбнулся в ответ и кивнул.

— Посмотрим, царевна. Посмотрим.

Они было развернули коней, но тут Илья хлопнул себя рукой по лбу:

— Чуть не забыл! Вот, возьмите. Тут хоть и немного, но все равно вам пригодится. — Он отвязал от седла небольшой мешочек и протянул его мне.

— А там что? — с подозрением уточнила я.

— Яблоки. Молодильные, — ответил богатырь. — Немного, но уж сколь отобр… позаимствовал, я хотел сказать, то все ваше. А то у вас там вроде раненые есть.

Ого! А вот это действительно щедрый дар! Уж кому, как не мне, это знать!

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и приняла мешочек.

Богатыри развернулись и неспешной рысью поскакали к своим войскам.

А я посмотрела на задумчивого Белогора и на всякий случай уточнила:

— И что? Конец войне? Правда?

— Выходит, что так, — кивнул он. Потом неожиданно подмигнул и добавил: — Причем в основном благодаря тебе.

— Да ладно, что я там сделала-то, — смутилась я.

— Как что? — вступил Яр. — Хмарника из нашего мира навсегда вышвырнула! Да куда! И как в твою голову только пришло такое желание в Истоке загадать, чтоб не просто дверь между мирами открывать, но и управлять переходами? Ведь ты теперь… ты теперь попасть можешь, ух, я даже мест таких и не знаю куда!

— Ага. Аж самой страшно становится. — Я фыркнула. — Главное, не попасть туда, где можно умереть.

— Умереть? Да ты ж бессмертная! — Посох расхохотался.

А Белогор обнял меня сильнее и коснулся губами лба.

— Ты не перестаешь удивлять меня, Марья. И уж чего-чего, а смерти тебе точно не нужно бояться. Тебя даже Навь безусловно приняла. Вот скажи мне, как ты Офиона сюда призвала? Терзает меня этот вопрос неимоверно. Он же не просто навий змей, он — Смотритель Нави и порой даже супротив моего слова идет, коль считает, что я не прав.

— Я все расскажу, — прижавшись к нему, пообещала я. — И про Смау… про Офиона, и про Ктулху, и про Древника, что Трояном оказался. Но потом, хорошо? А то история получится долгой.

Он кивнул.

Заметив, что богатыри отъехали прочь, от нашего войска отделился скелет на костяной лошади, ведя в поводу другую. А рядом с ними скакал Конь.

— Костопрах! — обрадовалась я. — Ну, хоть не пешком пойдем.

Вот так, верхом, мы и проехали через наши войска. Ликованию их не было предела. Вся нежить была абсолютно уверена, что победа осталась за ней. Людей в глубь Кощеева царства не пустили? Не пустили. А значит, есть повод радоваться!

— Царевна, не изволите ли в шатер пожаловать? — предложил Костопрах.

— Какой шатер? — не поняла я.

— Так царь Кощей самолично на войну прибыл. Велел себе шатер поставить, сказав, что коль Источник теперь не в его единоличном правлении, так он желает сам мечом помахать да душу отвести.

— А Василиса где?

— Да с ним же. Царь сказать изволил… Как там… «А тебя, дочь моя Премудрая, я хрен одну во дворце с сокровищницей оставлю». И взял ее с собой.

— Кстати, Источник я ему уже вернул. Так что не надо возводить напраслину, — отметил Белогор.

Еще при подъезде к большому и, естественно, черному шатру с белеющим на нем вышитым черепом я расслышала звуки ругани. Причем оба голоса были мне знакомы.

Спешившись, я коротким кивком ответила на приветственный взмах боевых кос рыцарей Смерти, которые стояли в охранении, и отправилась ко входу.

А вот Белогор предпочел пока остаться снаружи. Прихватив пару молодильных яблок из мешочка, он отправился вместе с Ланселотам к раненым рыцарям.

В шатре, несмотря на черную ткань, было светло. Пол устилали богатые ковры, на врытых в землю столбах висели оружие и черепастые знамена. Посредине стоял небольшой походный стол, за которым расположились Кощей и Баба-яга и с видимым удовольствием орали друг на друга.

— Машка вся в тебя!

— Так воспитывать надо было!

— Как могла, так и воспитала! Чего сам-то не воспитывал?

— На тебя, дуру старую, понадеялся!

— Ах, дуру?! Ах, старую?! — Бабушка потрясла кулаками. — Ты себя-то в зеркале давно видел?! Тоже, уж поверь, не Джейсон Стетхем!

Василиса же сидела у полотняной стены и спокойно ждала, пока оба выговорятся. Она, собственно, и заметила меня первой, подскочив и воскликнув:

— Марья! Ты цела!

— А чего мне сделается? Я ж бессмертная как-никак, — улыбнулась я.

Кощей с Ягой тотчас прекратили ругаться.

— Хм… Ну, здравствуй, дочь моя вторая, — кашлянув, церемонно сказал Кощей. — Дело ты справила отлично, так что за то тебе моя благодарность.