Анна Гаврилова: Лорд, который влюбился 2

С момента ритуала прошло несколько часов, что откровенно смутило и заставило выбросить мысль о собственной причастности. Теперь Варкрос открыто говорит о связи и магическом канале. Но может он связан с кем-то еще? Не помолвкой, а иначе. Может у него побратим?

Впрочем, учитывая как скривился, речь все же о невесте…

Осознав это, я погрустнела. И чуть не спросила: а эта боль могла прийти с задержкой, а?

Язык прикусила вовремя, потом зажмурилась, сознавая, что если все правильно, то там, в запретном зале с витыми колоннами мне грозил полнейший ужас. Я бы не выдержала такую боль.

Опять вдох-выдох, и я сказала вежливо:

— Очень вам сочувствую.

— Я тоже себе сочувствую. И тем быстрее нужно найти способ разорва… эм… написать статью.

Увы, но я споткнулась в третий раз. Речь точно шла о помолвке! Рэйнер обвинял в приступе свою невесту, однако со мной личность нареченной не связывал. То есть все прекрасно. Рэйн по-прежнему не знает кто я.

Реакция моя была странной, не удивительно, что спутник посмотрел косо. Но я тут же расцвела беззаботной улыбкой и попыталась подбодрить:

— Не сомневайтесь! Обязательно найдем!

Теперь глянул скептически, однако после паузы сказал о другом:

— Кстати, ваша аура продолжает усиливаться.

Все правильно, и это был еще один, уже искренний повод для улыбки.

— Знаете, я рад, что природа ваших всплесков прояснилась, — добавил Рэйн.

Я доброжелательно кивнула — да, это счастье. Особенно в свете последних событий — раз аура стабилизировалась, то алиби по вопросу воровства магии у меня тоже теперь есть. Ведь если Рэйнер почувствовал боль, предназначенную мне, то и отток магии может ощутить, верно?

Вдруг при оттоке магической силы тоже действует какая-то задержка? Что если Варкрос все прекрасно чувствует, просто я не в курсе, что жених засек?

Откуда могла взяться задержка я не знала, и думать об этом не собиралась. Зато очень хотелось уйти от опасной темы, причем подальше — ну раз уж от самого магистра удрать нельзя.

— А можно еще один вопрос? — хлопнула ресницами я.

Спутник промолчал, но мне согласия и не требовалось.

— Почему вы все время носите волосы распущенными?

— То есть? — он недоуменно нахмурился.

— Почему не завязываете в хвост?

Пауза. На меня посмотрели как на дуру и про всплески-каналы точно позабыли.

— Хвост, — повторила я, показывая невнятную пантомиму на собственной голове. — Это когда собирают все волосы и затягивают заколкой. Думаю, вам бы пошло.

Посмотрел еще более выразительно, мне же оставалось сдержать улыбку и не споткнуться в четвертый раз — пол внезапно перестал быть ровным, попалась выбоина.

— Хм… я подумаю, Эрика.

Еще один поворот, и мы добрались до места. В часть замка, отведенную под лазарет, вела большая белоснежная дверь, украшенная символикой целителей.

— Благодарю, магистр, — сказала вежливо. — Дальше я сама.

В ответ очередной пристальный взгляд с непонятным прищуром. Варкрос лично открыл дверь, придержал ее с галантностью настоящего лорда, а когда прошмыгнула внутрь, за мной не последовал.

Это стало поводом для нового облегченного вздоха. Оглядевшись, я направилась к столу дежурной сестры — заклинание обезболивания, примененное Варкросом, еще действовало, но я все равно надеялась, что целители поспешат.

Рэйнер Варкрос

Письмо матушки начиналось словами: «Дорогой мой мальчик, рада, что ты в добром здравии и нам желаешь того же!» Тут я поморщился — это был упрек, ведь я в своем письме ни слова про здоровье не написал…

Я вообще был краток и надеялся, что леди Варкрос поймет мою занятость, а теперь, держа в руках ответное письмо, чувствовал себя немного неуютно. Не из-за упрека, разумеется. Просто я просил матушку поделиться подробностями истории о долгах семейства Тизар, и на тот момент не догадывался кем является Эрика. То есть, во-первых, был слишком прямолинеен, а во-вторых, упустил чудесную возможность отплатить матушке ее же монетой — осыпать туманными намеками, после которых леди не сможет спокойно спать, гадая раскусил я синеглазку Тизар или нет.

Потратив пару секунд на сожаления, я вернулся к тексту. Глянул и поморщился снова — возникло подозрение, что, учитывая статус Эрики, матушка не расскажет ничего.

И первые пару абзацев она в самом деле ехидничала, рассуждая о том, как странно наблюдать мой интерес к светской жизни, но потом сжалилась и перешла к нужной теме. Я прочел трижды, после чего убрал письмо в сейф.