Мария Бородина - Плач земли [СИ]

— Не может этого быть! — возразила Анацеа. — Если какое-то событие кажется тебе неприятностью, то это не значит, что в итоге оно не приведёт тебя к лучшему!

Минут десять Тео распинался перед оператором турникета, доказывая, что Анацеа — его кузина, у которой внезапно сломался чип. Все его доказательства, впрочем, сводились к потоку зубоскальных комплиментов. Но главное, что они работали. В итоге Тео действительно представил Анацеа именем и коэффициентом кузины, живущей на другом конце Иммортеля, и их, наконец, выпустили. Тео надеялся, что Малина не обидится, если с её чипа спишется жалкая плата за проезд в метро. А возможно, она даже этого не заметит.

Город за пределами метрополитена встретил спёртым воздухом, порывами ветра и ликующим вдалеке громом первой грозы. Густые сизые туч плыли на них из-за высоток. Мутная пелена вдалеке предвещала скорый дождь.

— Нужно поторопиться, — шепнул он Анацеа. — Скоро нас накроет.

— Угу, — спутница задумчиво кивнула, оценивая расширенными до предела глазами великолепие города. В засасывающей глубине зрачков Анацеа скользили силуэты капсул и отражались глянцевые окна высоток.

— Ты что, ни разу на улицу не выходила? — насмешливо фыркнул Тео, помахав ладонью перед лицом Анацеа.

— На такую — нет, — призналась Анацеа. — Там, где я была, нет таких прекрасных башен, да и повозки не ездят без коней. Даже самая сильная магия не заставит их летать по воздуху!

— Магия? — хохотнул Тео. — Что ты несёшь?!

— Магия, — произнесла Анацеа уверенно. — Основа всего.

— И связался же я с тобой на свою больную голову! — с недовольством выкрикнул Тео, снова ощутив вибрацию мультикоммуникатора в кармане куртки. — Шикарный подарок на День Рождения! Что же мне теперь делать? В лечебницу тебя сдать для диссоциировавших?! Не бросать же среди улицы?!

— Я испортила тебе праздник? — Анацеа ухмыльнулась с неожиданной агрессией. Тео показалось, что по лбу её пробежала, искрясь, молния. — Валяй. Оставь меня тут и верши дела свои.

Мультикоммуникатор, завибрировав снова, наполовину выполз из кармана. Отстрочка оттопырилась, выпустив металлический корпус. И Тео не нужно было смотреть на экран, чтобы догадаться, кто звонит. Ситуация обострилась до предела. Нужно было искать решение. Причём, срочно.

— Подожди минутку здесь, — Тео поймал взглядом двойную дверь книжного магазинчика, надеясь, что там можно будет укрыться от посторонних ушей. — Не вздумай никуда уходить!

— Скажи уж лучше прямо: ты покаялся в своём решении?

— Не вздумай двигаться, говорю! — Тео почти кричал. Нервы натянулись, как острые шёлковые нити, угрожая исполосовать душу в хлам. — Здесь опасно!

Нырнув за хлопающую преграду автоматических дверей, Тео вывернул карман джинс. Подкладка с ярким принтом сверкнула дыркой, похожей на кривой глаз. Запах смарт-карт и полиграфических обложек, что обычно сводил Тео с ума, показался резким и тошнотворным. И буквы на дисплее мультикоммуникатора, казалось, трясутся тоже, подхватывая пугающий танец безумия.

— Слушаю вас, — Тео осмелился поднести устройство к уху.

— Извольте доложить, — отозвался из глубины наушника босс, не проронив и приветствия, — когда вы прибудете на службу, Тео 903?

— У меня важное дело, — отрезал Тео. — Важное и… непредвиденное!

— Насколько важное? — холодно фыркнул босс. — Вам отрезало ногу монорельсом или столкнули вас с дома-посадки? Если нет — извольте появиться на работе в ближайшее время! Опоздание с рук не спущу, но, учитывая степень уважительности вашей причины, постараюсь быть мягким.

Возмущение подступило к горлу кипучей волной, а воспоминания обрушились на голову, словно покорёженные блоки обветшалого здания. Несколько секунд показались Тео бесконечностью. Этот короткий отрезок времени вскрывал нагноившиеся раны, которые рано или поздно должны были очиститься сами. Он вспомнил все моральные оплеухи и унижения, что получал от босса и его подручных, поручения, от которых хотелось волком выть, и прелести непривелегированного положения в организации. Давние обиды заковали тело в кокон плавящегося свинца. Он терпел несколько лет из-за удобного графика и оплаты, на которую можно было пусть скромно, но разжиться, но никогда не учитывал главного. Своего состояния. Своих настоящих желаний.

Да и были ли они?

И после долгих лет обид, этот жирный ублюдок, что унижал его, как продажную девочку, смеет заикаться о том, что будет снисходительным?! Дудки!