Мария Бородина - Плач земли [СИ]

— Я не о том. С вами отправляются студенты-соискатели…

— Это замечательная практика для них, — Аарон напрягся, пытаясь вычислить тайные мотивы собеседника. — Многие из наших соискателей — будущие сотрудники факультета и сопряжённых лабораторий. И полученный опыт им очень пригодится для последующей научной деятельности. Поверьте, не каждый из наших преподавателей может похвастаться визитом на Мёртвый Континент. А выбить разрешение и маршрут…

— Спрошу напрямую, — перебил Вячеслав. — Может ли мой Шале отправиться в экспедицию в их числе? Как соискатель?

Аарон проглотил возмущение. Шале едва набирал шестидесятки по большинству предметов. Для того чтобы студент мог подать свою кандидатуру в соискатели, требовался средний балл не ниже девяноста пяти. И даже в этом случае — не факт, что одобрят. Вспомнить, хотя бы, прошлогоднюю историю с Нери 42, который, имея самый высокий средний балл по факультету, не прошёл отбор по прихоти шишки из ректората. Якобы, кредитная история его семьи нечиста была.

— Боюсь, что его баллы не позволяют ему войти в число соискателей, — Аарон с деланным разочарованием развёл руками. Шале в числе соискателей ему уж точно не хотелось видеть. — Даже если я дам добро, ректорат зарежет его с такими баллами.

— Вы думаете, я пошёл бы к вам, не добившись одобрения ректората? — Вячеслав глуповато улыбнулся. — Сам учился здесь, знаю, что к чему. Дело сейчас только за вами. Выше — проблема уже два дня как решена.

— А если я откажусь? Проку-то мне от соискателя с такими показателями?!

— Я же сказал, что предложение взаимовыгодное, — отметил Вячеслав. — Факультет довольно беден, чтобы организовывать своим сотрудникам такую роскошь. Я мог бы оказать безвозмездную спонсорскую помощь. Но только при условии, что Шале войдёт в состав экспедиции.

— И зачем это вам? Шале, насколько мне помнится, никогда не рвался к науке. Да и желанием хватать высшие баллы не страдал.

— Как раз за тем, — пояснил Вячеслав, — что моему трудному ребёнку необходима дисциплина. Воспитание. Моё упущение, что не могу уделять ему должное количество времени, но есть-то нам тоже нужно. Если я брошу дело, труды моих предков полетят коту под хвост. А парням в таком возрасте нужна закалка. Твёрдая рука, чтобы вырасти мужчиной, а не тряпкой. И пища для ума, чтобы к зрелому возрасту знать, что к чему. И одной матери тут не управиться, в чём мы и убедились на днях.

— Я думаю, что это не слишком хороший способ воспитания для пре-имаго, отбившегося от рук, — признался Аарон. — Условия, в которых нам приходится работать, подчас жестоки. Не каждый здоровяк без поломок выдержит такое.

— Просто подумайте, — попытался переубедить его Вячеслав. — Все финансовые затраты, которые не сможет покрыть факультет, я возьму на себя и оплачу их за счёт своей компании.

— Я обсужу это со своими сотрудниками, — Аарон участливо кивнул. Предложение казалось очень уместным и заманчивым, но слишком уж гладким. До подозрительности. В мире Аарона не бывало так, чтобы решение падало на голову само собой, особенно когда дело казалось финансовых единиц. Но взять в команду обалдуя казалось куда меньшей затратой, нежели истязать факультет и сотрудников кредитами.

— Дайте мне знать, если согласитесь, — Вячеслав поднялся со своего места и снова запахнул расползающийся на животе пиджак.

— Это не он, — пробормотала Лариса, пристально глядя сквозь исцарапанное стекло.

С противоположной стороны барьера на неё косился смуглый черноволосый парень, утянутый смирительными ремнями, как гусеница. Лицо его походило на фреску, сложенную из стеклянных пластинок: настолько глубоко полосовали некогда прозрачную преграду трещины и царапины. Веки так часто падали, прикрывая глаза, что казалось, налиты свинцом. И, хотя Лариса не ощущала запахов по ту сторону, она готова была поклясться, что сорочка парня источает смрад прокуренных комнат. Может быть, эти домыслы порождались логичной ассоциацией: Лариса краем уха слышала, что беднягу приволокли из лечебницы для особей с нарушениями психоструктуры. Подтверждая этот факт, за его спиной стояли в готовности два человека в костюмах реаниматоров. Один из них прижимал к груди прозрачный лоток со шприцем, другой — пристально наблюдал за пациентом, отслеживая каждое движение и слово.

— Вы уверены? — переспросил мужчина в форме штатного сотрудника ФСО.

— Разве я не узнаю своего сына? — с пренебрежением выдавила Лариса. Возмущение кипело за грудиной. Хотелось отхаркнуть его в лицо нахальному дознавателю. — А этого пре-имаго я никогда не видела раньше.