Самат Сейтимбетов: Мечты сбываются [litres]

Через какое-то время мысли зашли на второй круг. Потом на третий. Потом на десятый. Потом сбился со счёта. Так же, как и с временем. Сколько дней путешествия прошло, было вообще непонятно. Вещи все отобрали, да и толку мне с них в парализованном состоянии? В трюм никто не спускался, и смену дня и ночи можно было угадать только по слабому изменению освещения возле люка. Иногда сверху доносились торжествующие вопли, иногда корабль резко кренился, и тогда корпус стонал сильнее обычного.

В остальном ничто не нарушало монотонность, и даже мысли стали вялыми и ленивыми. Отупелость, прострация овладели мозгом, и казалось, ещё чуть-чуть – и сознание выключится. Но путешествие длилось и длилось, и мерный скрип стал привычным фоном, и даже адаптировавшееся к темноте зрение позволило рассмотреть и изучить потолок трюма до последней трещинки и норки древесных жучков. Казалось, так будет всегда и что, наверное, я умер и попал не в рай и не в ад, а в какое-то чистилище, где и буду отбывать срок энное количество тысячелетий.

Но в один прекрасный день скрип закончился. Воцарившаяся тишина своей ненормальностью взрывала мозг, и, если бы не паралич, кто знает, что началось бы в трюме? Хотя, если бы не паралич, сколько бы из нас доплыло до конца? Риторический вопрос, проверять который на практике совершенно не хотелось. Сознание, пометавшись, внезапно вспыхнуло: приплыли! Суша! Жизнь! Возможность поесть и сбежать! Хотя насчёт последнего я хватанул лишку: с такими мерами предосторожности, как при отплытии, буду я ждать возможности побега до ишачьей пасхи.

Крышка люка откинулась, и всё та же бледная в сопровождении пятерых мордоворотов спустилась в трюм.

– Вставай, похоронная команда! – заявила девица, кидая в центр трюма зелёный камень.

Мордовороты услужливо заржали. Ох, что-то не нравится мне всё это.

Уже неделя, как нас привезли на какой-то остров. Небольшой прибрежный посёлок – полторы сотни лёгких домиков из тростника – был целиком посвящён нам. Каждому выделили домик, в сущности, тюрьму. Стены не ломались, потолок не разбирался, а выйти в окно или дверь не получалось. Будто невидимая стена, упругая и очень сильная, отбрасывала внутрь помещения. Строителям домиков хватило мозгов сделать внутри туалетный отсек, и там даже не слишком воняло, в отличие от нас самих.

Несмотря на ласково плещущееся в ста метрах от домика море, туда не пускали. Душ не предусмотрели, а дождей не было. В результате я ощутимо смердел и чесался, и это ужасно раздражало. Хорошо ещё, охранный круг, или периметр, хрен этих магов разберёт, не пускал насекомых, а то были бы все шансы окончательно превратиться в помоечного бомжа. Туфли, брюки, рубашка – дресс-код даже летом, эх! – превратились в лохмотья ещё на корабле, и мне выдали… ну, наверное, всё-таки одежду. Правда, эти рубашка и брюки в прошлой жизни были, похоже, мешком для картошки, пока его не раскроили в одежду. Грубая и неприятная одежда колола кожу, вызывая постоянную чесотку. Дырок в бывшем мешке хватало – хотя бы вентиляцией оказался обеспечен. Еду приносили дважды в день, не слишком привычную на вкус, но утолявшую голод и придававшую сил. По виду содержимое тарелок чаще всего напоминало перетёртые каши с добавками каких-то комков и кусочков. А-ля рисовая каша с картофелем. Охранника, если он и был, я не видел. А в окна, помимо моря и домиков с лицами собратьев по несчастью, можно было наблюдать ещё и лес. Точнее, джунгли. Примерно в двухстах метрах от домика начинались кусты, цветы с мясистыми листьями, как у лопуха, а также россыпь мелких деревьев. Затем деревья резко становились крупными и очень высокими с листвой, мхом, лианами и целой кучей мелкой живности и птиц, день-деньской деловито снующих туда-сюда.

Помимо наблюдений за пейзажами, еды, почёсываний и попыток избавиться от смрада (не пожалел даже питьевой воды, но помогло слабо), приходилось участвовать и в различных допросах от некромантов. Вначале сцедили пол-литра крови, потом пришлось цедить слюну и писать в баночку. Кололи какими-то странными длинными иголками. Надевали на голову тугой обруч с изображением песочных часов. Один раз пришла молчаливая девушка, невозмутимо стрельнула парализующим заклинанием, сцедила несколько порций спермы, одну внутрь себя, и удалилась, не произнеся ни слова. Реально почувствовал себя униженным и изнасилованным. Несколько часов пришлось пролежать внутри каменного саркофага, и это был единственный раз, когда меня выпустили из домика. Показывали странные картинки с гипнотическим эффектом.