Максим Лагно - Самое древнее зло

— Ни… Фига… Себе… — голос Матвея звучал как из-под подушки или из плохо сделанного звукового рулля: — Долго так идти?

— Не знаю… — Я испугалась своего голоса. Будто говорила внутрь себя: — Никто не знает.

— И чем тогда… занимается факультет по изучению… природы Барьера?

В Академии выражение «изучать Барьер Хена» было синонимом «делать вид, что работаешь». Например, Аделлу я называла крупнейшим специалистом по изучению Барьера. Она даже не понимала, что это оскорбление…

— Я читала в Энциклопедии… — рассказала я. — Однажды ради эксперимента запускали в барьер слоггеров с установленными на них соглядниками. Но они ничего не показали.

Вмешался Днистро:

— Один наш учёный обвязался цепью и шагнул в Барьер…

— Портно… его звали Портно… — вспомнила я. — В энциклопедии Саммлинга и Ратфора эксперимент назван «Случай Портно».

— Да… Точно… Портно приказал тянуть цепь, пока песочные часы отмеряли короткий промежуток. Когда упала последняя песчинка, слуги начали наматывать цепь. Но она шла туго, по одному колечку в день, почти не двигалась.

— Два семилуния сматывали цепь обратно, — добавила я.

— В итоге цепь остановилась и вообще не наматывалась. Цепь до сих пор находится… на туристической тропе вдоль Барьера… Туристы привязывают к ней платочки или тряпочки, как символы надежды на то, что Портно вернётся… Отец моего друга содержал палатку… по продаже платочков… Хорошо зарабатывал… Пока эта поганая война не приключилась…

— И когда был этот случай… Портно? — спросил Матвей.

— Семилуний… триста назад…

Я то ли привыкла к сопротивлению Барьера, то ли оно ослабло, но шагалось намного легче. Несколько раз я оборачивалась и видела такую же неясную муть, что и впереди.

— Ты… думаешь вернуться? — спросил Матвей.

— Ради эксперимента.

Мы остановились. Я старалась не смотреть на лицо Матвея — оно расползалось и текло. Как в одном из пыточных кошмаров, что насылал на меня фулель в тюрьме. Один глаз Матвея опускался ниже другого, рот искривлялся в усмешке, а уши свисали чуть ли не до земли.

— Думаешь, ты выглядишь лучше? — догадался Матвей.

Он достал из себя какой-то объект. По знакомым щелчкам поняла, что это фотоаппарат. Пока Матвей фотал, я сделала несколько шагов назад, потом вперёд. Размытые фигуры спутников то сильно удалялись, то быстро приближались:

— Внимание… Нельзя далеко отходить друг от друга. Тут какая-то магия с пространством. Одновременно… похоже на то, что делают путаники, а одновременно напоминает «Туман иллюзий».

— Возьмёмся за руки, друзья, — сказал Матвей, протягивая мне искажённую клешню. — Придётся… оставить один сундук.

Мы продолжили шагать. Земля под ногами была неясного происхождения, то каменистая, то ноги утопали в песке, то путались в чём-то, напоминающее траву.

Матвей нарушил гулкое молчание:

— Ну, и почему ты думаешь, что нельзя вернуться из-за Барьера? Что за «Туман иллюзий»?

— Он доступен магам Третьей Отметки… В этом тумане пространство замыкается в кольцо. Куда бы жертва ни двинулась — будет ходить по кругу или стоять на месте, воображая, что движется.

— Ужас. Вполне возможно, что мы ходим по кругу?

— Более того, — добавила я. — К пространственным искажениям можно добавить перекос времени. Нам кажется, что долго шагаем и разговариваем, а в Голдиваре прошла всего тысячная доля витка. Гофратцы всё ещё видят, что мы стоим у барьера.

— Парадокс.

— Или наоборот. Там уже всё закончилось. Драген улетел, гофратцы ушли… Война закончилась поражением Химмельблю… Но не переживайте, природа Барьера только напоминает «Туман иллюзии», не значит, что она им является.

— Вы это видите? — закричал Днистро.

Впереди проявилось мутное пятно света. С каждым шагом оно разрывало серость барьера. Фигуры моих спутников перестали течь, и приобрели привычные формы. Под ногами что-то захрустело.

Мы ускорили шаги. Стало холодно и запахло, как в предгорье Щербатых Гор. Внезапно Барьер закончился. Мы стояли на краю обрыва, по колено утопая в снегу. Под нами плыли серые облака. Над головами нависал купол Барьера. Не было видно ни солнца, ни одной из Семилунья. Сплошная мутная серость Барьера Хена в которой расплывчато отражались облака. Ещё несколько шагов и мы свалились бы в пропасть!

Я и Матвей не разжимали рук. Сделали несколько шагов назад от пропасти. В мою обувь набился снег.

Днистро раскрыл один сундук: