Иван Радионов - Земная жизнь инопланетянина

Осень странное время, человеческий организм становится чувствительным, душа оголяется, превращается в нерв, хрупкий, уязвимый, ранимый. Суицидникам как никогда хочется покончить с этим бессмысленным, а может даже болезненным существованием. Депрессивные и пессимисты глубже уходят в свою депрессию, им не хочется ни кого видеть и слышать, не хочется даже встречаться ни с кем взглядами. Они мечтают о необитаемом острове, о маленькой коробочке в которую они могли бы влезть, спрятаться от окружающего их агрессивного мира. Все устают от постоянной борьбы с самими собой. Буйные, раздражительные становятся опасными и агрессивными. Они и сами не могут понять почему каждый на их пути старается изо всех сил достать их, вывести из себя, нарушить хрупкое равновесие их души. У обычных людей, которых не называют душевно больными и то заметно учащаются перепады настроения: ярость, слезы, веселье, скука и тому подобное. А Том в это время года, никак не мог понять к какой же категории относится он. Он радовался желтому, в тон осенней листве солнцу которое хоть уже и не грело, но все таки весело светило с чистого, голубого небосвода. Злился на ледяной ветер напоминавший о скором приходе беспардонной зимы. Даже приветливые взгляды окружающих его раздражали, не говоря о их голосах, которые он бы век не слышал. Том был подавлен, растоптан, но бодр… да, да, это невозможно правильно описать, но в нем были все чувства одновременно. Причем не так как у обычных людей, когда чувства сменяли одно, другое, это не было перепадом настроения, они жили в нем все одновременно. Как прекратить это не лишившись жизни или рассудка? А может он и правда болен? Может все вокруг правы? Его нужно лечить? Может это его воспаленный, больной мозг порождает в его сознании все образы, о которых он думает что они реальны, а на самом деле реальна лишь его прогрессирующая болезнь? Землянин?…С хрупкой душей… ну и что, даже если это правда, он не намерен жить тут, взаперти несколько лет… Он не может позволить что бы кто то руководил его жизнью. Это его жизнь, только он в праве ей распоряжаться, раз Бог доверил ее именно ему, он сам должен ее прожить, так как он считает нужным, так что бы потом он не краснел за ее окончание перед тем кто ему ее дал.

Небо как будто услышало его мысли, и в знак согласия поспособствовало. Тишину осеннего солнечного утра, прорвали громкие, совершенно безумные и дикие крики, с третьего этажа. Тишина, грохот, крики и с ново грохот. Все кто был на улице, с любопытством повернули головы в сторону шума, санитары под присмотром которых они были за нервничали, за паниковали. два охранника оставив пост на КПП побежали в здание, потом один из них вернулся и открыл ворота машине быстрого реагирования, охране по вызову тревожной кнопки. Крепкие ребята в форме с резиновыми дубинками и впустивший их охранник спешно побежали в корпус психотерапии. Три товарища по сумасшествию одновременно, взглянули на источник шума, на оставшиеся без охраны ворота, друг на друга. каждый из них понял, сейчас или никогда. Присматривающий за ними санитар, торопливо повел во внутрь здания особо больного, который мало чего мог понять, его напарник продолжал грести желтую листву на зеленой траве. Том не любил жить не по правилам, не любил преступать закон, но сейчас он понимал, лучшего шанса не будет. Он первый сломя голову побежал к воротам, за ним тут же последовали его товарищи. Немой нырнул в будку охраны, что то там нажал и раздвижные ворота поползли в сторону. Побег прошел так гладко и так просто, что тому даже было обидно, этой ночью он придумал как минимум три плана побега. Все они заканчивались лазанием через забор. А тут все на блюдечке с голубой каемочкой. Три товарища сбросив с себя оранжевые жилеты, выбросив инструменты труда, вышли через центральный вход, без каких либо препятствий. Уже за воротами они услышали огалделый рев санитаров вышедших их забрать с улицы.

— Стоять! Догоняйте их!

Слышалось позади. Сердца колотились как бешеные, адреналин бил в голову, руки и ноги тряслись, но товарищи по сумасшествию продолжали бежать, сменяя улицу за улицей, поворот за поворотом, запутывая свои следы. В боку Тома так кололо, что ему казалось что он просто умрет от боли.

— Стойте, стойте, больше не магу, сейчас издохну…

взмолился Том. Все остановились, нервно оглядываясь назад высматривая нет ли за ними погони.

— Кажется оторвались…