Иван Радионов - Земная жизнь инопланетянина

— а для чего вам эта информация обо мне?

Когда ему отвечали что это просто формальность, он долго сомневался давать им эту информацию или нет. Теперь же после недавних событий он видел угрозу во всем. Том не мог к примеру просто заклеить все вебки изолентой, в этом случае его бы сразу заподозрили, а ему ох как не хотелось в психушку. Он стал все делать по тихому, как тать. Все камеры на гаджетах, он испачкал так что бы через них ничего не было видно, задние камеры закрыл чехлами, по телефону старался говорить редко и по сути. Ходил каждый раз новым маршрутом, меняя их рандомно. Одеваться стал не приметно. Удалился абсолютно из всех соц сетей и т. д. Когда его жена Евангелина, спросила его:

— Том, что с тобой происходит?

Том притянул ее к себе и прошептал на ухо:

— Они следят за нами… за мной… чем меньше они знают тем лучше…

Том не мог врать жене, никогда, ни в чем.

— Кто?

Не поняла жена.

— Это сложно объяснить, просто доверься мне…

— Это мания преследования!

Решительно поставила диагноз жена. Том ничего ей на это не ответил. Он не знал как и чем ей все доказать. Но она смирилась с его причудой и не стала его терзать по этому поводу. Лишь однажды она предложила сходить к психологу, на что Том ответил:

— Они все шарлатаны! Психология это псевдонаука, а ее приспешники, жрецы лжи и обмана. Каждому из этих психологов самому нужен психолог. Они не могут разобраться в своей жизни, как им понять мою? Бесполезные паразиты питающиеся за счет простаков верящих не в Христа, а чудо душевной психологии. лучше бы они верили в Бога.

— Я буду молиться за тебя…

Евангелина и так за него иногда молилась, просто сейчас решила молиться за его душевное состояние.

— Вот это другое дело.

Согласился с ней Том. Считала ли его жена сумасшедшим? Не в коем случае. Чудаковатым, странненьким? Да! До поры до времени…

Спустя пару месяцев, глубокой осенью, когда тучи серым бетоном своих животов сковали небо, нависнув тоской над самой землей, когда земля промокшая от дождей, взъерошив рыжую сухую траву, чернела пролысинами чернозема, маня как магнит смятое золото листвы вниз на свое лоно, и они послушна отпускали черные ветви и веточки, падали вниз оканчивая свою короткую жизнь, тогда все и началось.

Евангелина с малышом сыном, гуляла на детской площадке, катая ребенка на качелях и горках. Том тем временем, пасмурный как осенняя погода шел на работу. Сегодня он чувствовал себя улиткой которую вытянули из ракушки, черепахой без панциря, ему хотелось превратится в маленькую букашку, что бы забраться в маленькую, маленькую щелочку, где никого нет. Где не придется притворно кривить непослушный рот в искусственной улыбки, ненужно спрашивать как у вас дела, говорить привет на право и налево, пожимая десяток рук: то мягких обвисших как тряпка, то грубых и не отесанных как у колхозника — землепашца. В ответ ему будут так же натужно неестественно улыбаться, и задавать ради приличия бестолковые вопросы. На новой работе на которой он работал всего месяц, было около двадцати работников, которых было не избежать, прятаться было некуда. Том скучал за былым одиночеством. Сегодня он был слишком уязвим и беззащитен что бы с кем то общаться, и вообще встречать на своем пути землян.

Сегодня было бы идеально закрыться в пустой квартире, закутаться в теплое одеяло с чаем и едой, и весь день на пролет читать, читать.

С этими мыслями и кислой миной, том подошел к двери, дернул на ручку, и… опешил. Дверь должна быть открыта еще час назад. Он достал из внутреннего кармана куртки мобильный телефон, набрал начальника или директора. Тому не нравилось слово хозяин которым не заслужено величали, словно рабовладельцев, частных предпринимателей, державших такие вот мини предприятия.

Трубку сняли со второго дозвона. Голос директора, заспанный и удивленный, спросил без лишних прелюдий:

— Что надо?

Агрессии в голосе не было, но и культура напрочь отсутствовали. Такой феномен как ни странно широко проявлялся в последнее время, чем больше у человека денег и власти, тем меньше уважения он проявляет к окружающим, и теряет красоту манеры общения.

Тому приятно не было, но он не обиделся. Ответил вопросом на вопрос:

— Алло, здравствуйте, я тут на работу пришел, а почему дверь закрыта?

Вдруг в мыслях Тома проскочило сомнение. Он представил как директор отвечает:

— А ты дверь дергал?

Том ее конечно дергал, но вдруг не достаточно сильно. И Том дернул ее с ново изо всех сил. На всякий случай. Она осталась не движима.