Ольга Цветкова - Мю Цефея. Делу время / Потехе час

Внутри же я разделял недовольство Юли. Могла бы сессия сложиться по-другому, будь они с Марком на одном с нами инстансе и дальше?

— Да чего продолжать-то. Машина готова к работе, все прошло относительно безупречно. Поминутный отчет я уже отправил вам в рабочий канал — посмотрите, когда отоспитесь. Главное, что после этого теста нам не могут не выделить деньги на разработку.

Инкубаторская программа. Совсем забыл о ней. Надо будет прогнать команду через технопсихолога — проверить блок памяти.

— Погоди-ка, — подал голос Славик, — «никаких проблем». А с моим аватаром что?

— А что с твоим аватаром? — переспросил Ченг.

— А мой «Глеб» едва не зарубил аватара Шефа гребаным топором! Ты хочешь сказать, что это нормально? — рявкнул Славик. Повисла тишина. Сам Славик понял, что прозвучал слишком резко. Он отвел глаза и постарался принять безучастное положение.

— Ну, технически никакого сбоя не было. Глянь в личку. Показатели твоего тела повышены, как и в любой экшен-сцене, а машина работает штатно. Да ты подумай — он жену твою увел, нормальная же реакция.

— Не мою, а «Глеба», — сквозь зубы сказал Славик.

— Да не суть! Модель бандитских нулевых, вон, Марка спроси — там на каждом шагу кто-то кого-то топором из-за бутылки вообще.

— Вообще-то «бандитские девяностые», — сказал Марк, прокручивая в телефоне лог, — и нападение произошло в десятых. Но…

— Да не суть икс-два, мы дух моделируем, а не цифры! — ответил Ченг.

— Я не договорил! — сказал Марк. — В целом-то ты прав. В моделируемой эпохе такие преступления на каждом шагу.

— Да какая на хрен разница, на каждом шагу или нет! — вспылил Славик. — Один аватар напал на другого аватара, вот что важно! НПС пусть хоть сотнями режут, это игра, но убивать другого человека — это ненормально!

— Славик, успокойся, — подняла Софи лицо, казавшееся покрасневшим в коричневато-оранжевом отсвете лаунжа. — Для субличности это не игра. Особенно то, что касается других игроков. Другие игроки вообще привлекают повышенное внимание на фоне НПС. То, что сделала твоя субличность, — абсолютно нормально для тех условий, в которых мы ее моделируем.

— Так, так, так! — сказал я, немного повысив голос. — Славик не пытается сказать, что вы плохо делаете свою работу. Не важно, ошибка это или не ошибка. Важно — что мы не можем выпускать продукт, где один игрок может нанести прямой вред другому игроку. Я правильно сказал, Славик?

Говорил я это, держа голову прямо, глядя куда-то между Софи и Ченгом. Заставить себя посмотреть на Славика я почему-то не мог.

— Да, в общем, я примерно это имел в виду, — ответил он сухо.

— Но это невозможно, — сказал Ченг, — как мы можем поставить такие ограничения?

— Двадцать лет назад альтернативная реальность была невозможна. Год назад мультиплеер в альтернативной реальности был невозможен — именно поэтому мы с вами здесь и работаем. Суть в том, что я не буду считать этот тест успешным, пока мы не решим эту проблему.

Марк взглянул на меня, подняв брови:

— Погоди, ты хочешь сказать, что мы еще какое-то время будем сидеть без финансирования?

Ему вторил Ченг:

— Шеф, может, мы все-таки сначала возьмем деньги, а потом будем дорабатывать продукт?

— Утром деньги, вечером — стулья, — добавила Юля.

— Так! — опять поднял я голос. — Я не совсем сошел с ума, я буду договариваться. Но если будет выбор: выпускать продукт с этим багом или не выпускать вообще, я выберу второй вариант. Точка.

Я вспомнил тупые удары топора по двери моей, в смысле Павловой, ванной. Вспомнил трясущиеся руки, шарившие по карманам в поисках мобильника. Противное липкое чувство начало подниматься из глубины сознания. Захотелось умыться. Я отвлек их внимание, но сам не забыл — не было никакого бага, который бы заставил Славика вести себя так, как он повел. Славика! А я себя как повел? Не я, а Павел, но… Нам говорят, что субличности на то и другие личности, что мы не ответственны за их поступки. Поэтому мы с радостью вырезаем варваров в симуляциях римских легионов и топим неудобных свидетелей, попадая в бандитский Чикаго. Никаких угрызений совести. А на самом деле-то немного подавленных воспоминаний и новое окружение не может изменить личность под корень. Не становятся субличности из интровертов экстравертами, из сознательных — оторвами, из эмпатов — не воспринимающими чужие эмоции. И то, что мы там делаем, — делаем мы, иначе мы бы не испытывали по этому поводу эмоций после выхода из альтернативной реальности.