Коллектив авторов - Новогодний

Пират потерялся два года назад. Нет, он не пропал, сильный поджарый пёс вполне приспособился к новой жизни, держал в страхе три окрестные улицы. Но иногда, во сне, вспоминал прежний дом, чувствовал привычные запахи домашнего наваристого супа с косточкой, видел мальчугана, который обнимал его за шею и притягивал к себе лобастую голову.

На нос Пирата упало что-то мокрое. Снег! Пират категорически не одобрял всех этих метеорологических излишеств, но управление погодой было за пределами его компетенции. Забившись поглубже, к дверям, под козырек крыльца, пёс задремал. В его густую, с тёмными подпалинами, шерсть попала странная снежинка — крупная, ярко-синяя, она подрагивала и мерцала, и совсем не таяла.

Дверь открылась, замотанный в шарф до кончика носа человек чуть не упал, запнувшись о спящую собаку. Тихонько ругнулся, пошел было дальше, и вдруг развернулся к недовольно ворчащему зверю.

— Ты ведь голодный, наверно? На, держи, у меня еще есть. — Из пакета доносились одуряющие ароматы жареных пирожков с мясом. Пират поймал подарок на лету, в одно движение проглотил.

— А пойдем-ка со мной. И мне веселее, и ты при доме будешь.

Квартира у старика была маленькая, заставленная всяким хламом, пропитавшаяся застарелыми запахами, но Пират не променял бы ее на райские кущи. Его накормили, выдали старый плед, и пёс счастливо засопел, вытянув во всю длину сильные натруженные лапы.

Старик на кухне разбирал немудрящие покупки. Кефир, хлеб, и только одно исключение в честь праздника — несколько горячих беляшей и упаковка пельменей подороже. Ах, какие пельмени стряпала его Катька! Они всегда лепили их вместе, к каждому празднику, и Митька бегал вокруг стола, поедая кусочки сырого теста. Память подло, исподтишка ударила куда-то в район солнечного сплетения, и старик застыл над недоразобранным пакетом.

Из-за чего они тогда поссорились? Ах да, этот её хахаль, лешак его возьми. Его дочь заслуживала лучшего, чем тот обормот! Но что уж теперь. Они поссорились, и вот уже четвёртый Новый год старик встречал один.