Александр Темной - Джина

Выросший на спине костяной гребень разорвал по шву платье на спине, и оно упало к крабьим ногам «мамаши».

Более нелепого и страшного существа Андрей ещё не видел даже в фильмах ужасов.

Светлов хотел закричать, чтобы предупредить Джину об опасности, но было уже поздно, так как щупальца быстро обвили его тело и заткнули присосками рот. Они были мокрыми, липкими, пахли сырой рыбой.

Но самым худшим было не это. Худшее заключалось в том, что силы начали покидать Светлова. Щупальца словно выжимали из него все жизненные соки. И, если ещё пять минут назад, будучи уже не новичком в магии, Андрей мог бы с легкостью в клочья порвать эти осьминожьи конечности, переломать клешни и крабьи лапки, а потом оторвать крокодилью башку и засунуть всё это в бесформенный, покрытый костяными роговыми пластинами большой зад своей мачехи, то сейчас он смог лишь заблокировать свою голову от проникновения в память, чтобы Кутуш ничего не узнала ни про Книгу Знаний, замаскированную под простую книгу, ни про египетский кувшин, который сейчас выглядел, как простая ваза.

А щупальца трепали безвольное, обессилевшее тело Андрея, как тря-пичную куклу, шлёпая им по полу, по стенам и по потолку, причиняя ему боль.

— Кто там? — послышался голос Джины.

«Беги! Я снял защиту с жилища» — послал ей Андрей мысленный сиг-нал, но она, похоже, не уловила это сообщение или не поняла всей его серьезности, а потому вышла из спальни, привлеченная звуками возни, доносящимся из коридора.

Щупальца тут же обвили её.

После этого, громко цокая по паркету ногами краба — переростка, «маман» затащила своего пасынка и Джину в гостиную, прижала их к стене, на которой не так давно Андрей хотел повесить меч, но руки до этого так и не дошли, так как он был занят более важным делом — изучением Книги Знаний.

Присоски щупалец начали елозить по телам Джины и Андрея, выделяя вонючую слизь, которая была вязкой, как суперклей. Эта слизь моментально застывала, превращаясь в камень, намертво впечатывая очередных жертв Кутуш в стену.

Вонючая слизь превратила тела Андрея и Джины в подобие коконов, но не тронула глаза и уши. Дескать, смотрите и слушайте! Это последнее, что у вас осталось.

Так же, цокая ногами и оставляя глубокие следы в паркете, словно по нему рубили топором, Кутуш вышла на середину гостиной, чтобы её было видно и слышно пасынку и его супруге, начала говорить. Крокодилья пасть при этом щелкала зубами, а голос шёл из утробы чудовища, словно «маман» сидела внутри его. Но Андрей-то знал, что это было не так. Его мачеха всегда была чудовищем, только маскировалась плохо и бездарно. Её звериная сущность всегда выплескивалась наружу. И лишь Андрей это знал. Знал, но боялся в этом признаться окружающим и самому себе.

— Ну, когда вы оба знаете, кто я есть на самом деле, скажу сразу, что мне нужны все ваши артефакты и Книга Знаний. Если отдадите мне всё это, я уберусь восвояси и не причиню вам вреда. Если нет… — Монстр многозначительно щелкнул своими клешнями, так громко, что завибрировали стены, что Андрей прочувствовал всем своим скованным телом.

Но, как только щупальца впервые коснулись его, он уже понял, что в живых «маман» их не оставит в любом случае. Она для этого сюда и пришла, чтобы убить их, так как ей они не нужны, как лишняя помеха на пути к могуществу, к власти, ко всему тому, о чем мачеха всю свою жизнь мечтала, хлебая дерьмо полной ложкой. И ничто её не остановит.

А потому Андрей изо всех сил послал супруге ещё один мысленный сигнал: «Она врёт! Она замочит нас! Не верь ей!»

Никакого ответа от Джины он не получил. Но она могла бы хоть моргнуть, если бы получила его сообщение. Но пока — тишина в эфире. Пугающая тишина, не предвещающая ничего хорошего.

Посмотрев на супругу движением зрачков — а большего он сделать и не мог, — Андрей увидел, что та смотрит на «маман», словно гипнотизируя её. Значит, его мысленные потуги были напрасными.

С губ Андрея сорвался бы возглас разочарования, но, так как его рот был залеплен затвердевшей слизью, послышалось лишь мычание. Несмотря на то, что оно было слабым, Кутуш его услышала и движением клешни оторвала слизь от рта своего пасынка, чуть не отрезав тому губы.

— У нас нет ничего, — Андрей зашелся в кашле и выплюнул под ноги «маман» окаменевший кусок слизи.

— Что ты мне врёшь? — Мачеха ударила своего пасынка по голове так сильно, что его подбородок ударился о еле вздымающуюся грудь, сломав каменный нарост на горле. Из разбитой головы потекла кровь, быстро залив пол-лица и пропитав собой длинные волосы, не хуже лака сильной фиксации. Самое удивительное, что Андрей после этого почувствовал себя лучше, ведь дышать стало гораздо легче. И боль в ране на голове была несильной. — Я видела Книгу Знаний у тебя в рюкзаке, когда ты летел из Сирии на куске говна под названием «ковер-самолет».