Галина Гончарова - Маруся. Попасть - не напасть

И помолвка эта была выгодна ее отцу. Это сто процентов.

Иначе не бесился бы так.

Открываю глаза.

Меня сверлит злой взгляд.

Интересно, а что такое синий корпус? Хотя… по контексту можно догадаться.

– Передайте Сергею Владимировичу мои извинения за случившееся. И сообщите, что я была бы рада видеть его и лично заверить, что происшедшее было только… ээээ…

«Выканье» легко слетает с моего языка.

Видимо, так девчонка к князю и обращалась?

– Чем ЭТО было?

– Досадной случайностью, которой никто не ожидал, и менее всего я, – выкручиваюсь я.

И пойдите, скажите, где я соврала?

Серые глаза теплеют. Так. Чуть-чуть. Был декабрьский мороз, стал ноябрьский понос.

А не расслабляйся, Маруся, не расслабляйся.

– Приятно видеть такое здравомыслие. Или это очередная уловка?

Ага, уловка.

Рыбалка, ёжь твою рожь!

– Я передам ему твои слова. Не думаю, что он найдет для тебя время, но тем лучше. Ты отвратительно выглядишь.

Спасибо вам на добром слове, папенька.

Опять опускаю ресницы. А что тут скажешь?

Спасибо, я знаю?

Извини, не знаю, как я выгляжу?

Эх, прав был шеф.

Молчание – не золото! Молчание – наше спасение.

Моему отцу быстро надоедает эта пантомима «уставшая овца». Он кивает своим мыслям.

– Домой тебя пока забирать нельзя. Ты здесь еще дней на десять, если выздоровление пойдет хорошо. Я надеюсь на твое благоразумие.

Открываю глаза и медленно, согласно прикрываю их вновь.

Не беспокойтесь, папаша, благоразумие меня никогда не подводило. Вот гормоны – да, а мозгов у меня всегда хватало.

На том мы и расстаемся.

Ни «до свидания, детка, я тебя еще навещу», ни яблочек…

Что-то мне подсказывает, что девчонку пожалеть можно. Не от хорошей жизни она самоубилась.

Эх, Маруся, что-то мы попали.

Эх, Маруся, нам ли быть в печали… [2] «Эх Марфуша, нам ли быть в печали». Цитата из к/ф «Иван Васильевич меняет профессию».

Кто тут Маруся?

Я это, я.

Товарищи родители, думайте, когда детей называете.

Головами думайте. А не самомнением.

И когда извращаетесь с именами типа Марисобель или Семирамида, думайте, в какой среде будут жить ваши дети.

К примеру, мою знакомую Семирамиду так и звали сим-картой или семечкой, Изабеллу – виноградиной, а Майю пожизненно переименовали в майку. Нестиранную.

Не нравится?

А мне как не нравилось…

Знаете, кто такая Марика Рекк? [3] Ма́рика Рёкк (венг. Rökk Marika, нем. Marika Rökk; 3 ноября 1913, Каир – 16 мая 2004, Баден, Австрия) – немецко-австрийская киноактриса, танцовщица и певица венгерского происхождения.

Была такая киноактриса, знаменитая, красивая, никто не спорит – шикарная женщина. Мария Каролина если что. Моя мать от нее фанатела.

Но назвать ребенка просто Мария?

Не-эт! Мы пойдем другим путем! И Каролиной (хоть на этом спасибо!) не назвали! Обозвали Марикой.

Не Мариной, не Марией, а Марикой.

В школе меня попытались обозвать почтовой маркой. Так, для начала. Потом еще измывались, пока не получили по носам и не отвязались.

Но и так, без школы, было весело.

– Вас как зовут?

– Марика.

– Марина?

– Нет, по буквам, Маша – Аня – Раиса – Инна – Нина – Анна.

И так постоянно. А мама довольна, не ее же дразнят и не ее склоняют! Одним словом – тьфу!

Наконец, мне это так надоело, что я всем стала представляться, как Марина. Разве что имя не поменяла. А родственники вообще до Маруси сократили.

Ну и пусть.

Дверь открылась и опять появилась сиделка.

– Ваша светлость, обед.

И что у нас тут кушать подано? Но от одного вопроса я не удержалась.

– Кто содержится в синем корпусе?

– Безумцы, ваша светлость.

Посмотрела даже с удивлением. Это типа нашего «желтого дома»? Может быть…

А добрый у меня папа, заботливый…

Спасение утопающих – дело рук исключительно утопающих. Так что…

Вечером, когда меня в очередной раз накормили и оставили в покое, я попробовала сесть на кровати.

Да я героиня!

Села.

Шатало меня так, что хоть в фильме снимай, про торнадо, но я сидела.

Вот так, умничка. А теперь и вставать можно попробовать.

Не успешно.

Оказалась я на карачках у кровати, и сама не поняла, как.

Ничего, а я еще раз попробую.

И еще раз.

И снова.

Примерно через час я смогла обойти вокруг кровати. Пот с меня градом лил, на пол я сползала раз шесть, а еще все это надо было проделывать бесшумно, чтобы медсестры, или кто тут, не встревожились.