Анна Шнайдер - Недостойная [litres]

Эн чуть помолчала, а потом осторожно спросила:

– Но зачем ты отдал его сейчас? Просто так, по сути, за пятиминутный разговор… Зачем?

– А зачем мне нужен этот артефакт? Он бесполезен, я ведь сказал.

– Но твоему отцу он ведь был нужен…

Берт улыбнулся. Да, отец за такое размазал бы его по стенке, а потом отскреб и снова размазал. Отдать родовую ценность! Да что там ценность – бесценную вещь! Да, бесполезную, но она переходила от Арманиуса к Арманиусу много лет. Но, как Берт ни старался, он не мог ощутить ни малейшей толики сожаления по поводу своего поступка. Оно того стоило. Если добытые у Альдеуса сведения помогут ему в разговоре с Ареном – точно стоило.

– Моего отца уже несколько лет нет в живых, Энни. И поверь, если бы он знал, что взамен на Зазеркалье я получу информацию о гибели Агаты, он бы понял меня.

Пока Эн молчала, Берт продолжал мысленно рассуждать. Теперь, не откладывая, нужно идти к Арену, если он, конечно, примет. А потом, если он разрешит и снимет печать… Да, потом нужно сразу делать то, что задумал.

– Энни… Ты побудь немного дома, хорошо? А мне необходимо отлучиться.

– Куда? – Она встрепенулась, словно птица, почувствовав угрозу в виде кошки, подбирающейся к ее птенцам.

– Хочу поговорить с императором. Не переживай, я вернусь через пару часов целый и невредимый, и пообедаем.

Эн смотрела на него несколько мгновений, хмуря лоб и брови, и это было так мило, что Берт улыбнулся. Увидев эту улыбку, она перестала хмуриться, но сказала все-таки очень серьезно:

– Обещай, что с тобой ничего не случится.

– Обещаю, – ответил он одновременно легко и тяжело, ощущая внутри себя щекотку радости от того, что Эн беспокоится, и вины от того, что он врет.

Случится. Конечно, случится. Но все-таки это будет чуть позже.

По дороге во дворец Берт связался с императором и договорился о встрече. Ему повезло – Арен был в столице и оказался не занят никакими совещаниями или официальными визитами представителей других стран. Немного удивился, услышав просьбу Арманиуса о встрече, да еще и на сегодня, но согласился.

Берт ожидал, что сразу после прибытия его проводят в кабинет для посетителей, но ошибся – слуга привел Арманиуса в детскую.

Арен, расслабленный и улыбающийся, лежал на полу, точнее, на мягком ковре светло-персикового цвета, и играл в игрушечные магмобили со своим трехлетним сыном Александром. Рядом, забравшись с ногами на диван, обтянутый белой кожей, с серьезным лицом сидела шестилетняя Агата и изучала какую-то большую и яркую книжку.

Как только Берт, слуга и охранник вошли в детскую, присутствующие в ней подняли головы. Арен моментально перестал улыбаться, Александр – играть в магмобили, а Агата – поджимать ноги. Она выпрямилась и разгладила юбку, глядя на вошедших серьезно и снисходительно.

«Альго. Типичные Альго, все трое», – подумал Берт, а вслух сказал:

– Добрый день, ваше величество. Здравствуйте, ваши высочества Агата и Александр.

Дети склонили головы, а Арен поднялся с пола.

– Я скоро вернусь, – произнес он, обращаясь к ним, а потом вновь повернулся к Берту. – Пойдем в кабинет. Не хотел терять ни минуты, поэтому попросил, чтобы тебя привели сюда. Но разговаривать будем там.

Арманиус кивнул, пристраиваясь следом за императором.

Кабинет для приема посетителей находился чуть дальше по коридору. Берт знал, что этот кабинет считается парадным – там Арен только выслушивал гостей, а работал он совершенно в другом помещении.

Здесь царила идеальная чистота. Шкафы из темного дерева, заполненные книгами, которые, кажется, никто и никогда не доставал – такой на полках был идеальный порядок. Большой и широкий стол, на котором ничего не стояло, кроме набора для письма – бумага, карандаш и ручка с длинным декоративным пером, кожаное кресло для императора и два дивана, будто бы согнутых дугой, – для посетителей.

За столом располагалось окно, и оттуда лился мягкий дневной свет, немного приглушенный явно магически затемненными стеклами, – чтобы не так сильно бил гостям в глаза.

– Рассказывай, что привело тебя ко мне.

Арен сел в кресло и, сложив руки на столе перед собой, внимательно посмотрел на Берта черными и немного жуткими глазами.

Помнится, некоторое время после коронации Арманиус не мог в них смотреть – так странно ему было, что у человека, которого ты знаешь много лет, могут вдруг измениться глаза. Почерневшая радужка, чуть увеличившаяся в объеме, – это было необычно.