Валентина Елисеева - Держитесь, маги, вас нашли!

– Конечно, – согласилась Исла. Она очень хотела понять глубину проблем подруги, но психолог из нее получался не очень...

Ася улыбнулась, но эта горькая улыбка совсем не понравилась Исле:

– Возможно, я оставила змей ползать, чтобы они не дали мне задуматься над тем фактом, что закрытых, тесных, темных помещений я тоже боюсь?

– Асенька, не нужно бояться, именно страх лишает тебя всех сил! Именно страх в итоге тебя и погубит, когда ты в очередной раз столкнешься с разъяренным зверем на охоте или оступишься на скале!

– А знаешь, какой мой самый большой страх? – спросила Ася.

– Какой?

– Что я всю жизнь проживу в этом вечном страхе! Я постоянно жалею, что не родилась мужчиной: им не стыдно бояться, они не обязаны каждый день рисковать жизнью и всегда быть смелыми, ловкими, сильными, неустрашимыми и непобедимыми!

– Ну, это ты глупости говоришь! Вот уж ни за что на свете не хотела бы быть мужчиной! Пошли, а то темнеет уже.

Ася вздохнула, не отрывая взгляда от закатного разноцветного неба. Горькая легкая улыбка будто приклеилась к ее губам, а черты лица заострились, как у неживой. Молодая женщина тихо прошептала, будто общалась с небом, в которое смотрела, а не с подругой, что сидела рядом:

– Кира пришла вчера домой с синяком на пол-лица. Она подралась с девчонками, которые говорили, что ее мать – слабачка. Сейчас ей всего пять лет, она многого не понимает, но скоро она сама будет думать так же, как эти девчонки... Жить в ожидании презрения родной дочери тоже страшно...

Исла, которая обожала малышку подруги, разозлилась и за Асю и за Киру:

– Ты лучшая мать в Городе! Любящая, заботливая. Несмотря на множество всех своих непонятных страхов ты охотишься, работаешь, обеспечиваешь семью! Узн а ю, чьи это девчонки так о тебе отзывались – их матерей к ответу призову, пусть ерунду при детях не болтают!

Ася покачала головой:

– Каждый имеет право на собственное мнение. И ты это знаешь. Тут не на что обижаться, да я и не обижаюсь. Пошли, в самом деле темнеет.

Подруги спустились в долину. Забрав у Аси ее улов и велев ей сразу идти отдыхать, Исла отнесла на продовольственный склад тюки с водорослями и, отчитавшись Хранительнице Сарине о выполненном задании, тоже отправилась домой.

В вечерних сумерках домик Ислы казался тихим и умиротворенным пристанищем для усталых путников, но так только казалось. Не успела девушка войти в двери, как со всех сторон понеслись крики:

– О-о, хранительница наша пожаловала! Да еще и с пустыми руками! Ну, мужики, с голоду помирать будем! – это наезд со стороны весьма упитанного Сарта.

– Богов ради, Сарт, я только вчера восемь куропаток с охоты принесла. Неужто всех поели?

– Ты хочешь сказать, что остатки засохшего вчерашнего мяса – наш единственный вариант ужина? – нахохлился молодой мужчина.

Исла зло прищурилась на члена семьи:

– А это вы мне расскажите, чего-й у вас на ужин приготовлено, чай, кухня – это мужская вотчина, не женская!

– Чего-чего, картошка с куропаткой твоей натушена, – пошел на попятную добрый молодец, – но ты учти, куропатка – последняя! А вчерашние кости мы псу твоему прожорливому отдали!

– А где, собственно, пес? – оглянулась вокруг Исла.

– В кабинете твоем заперт, надоел своей бегатнёй, – пояснил второй мужчина: Мирк. – Ты чего так поздно заявилась, другие хранительницы уже давно дома, я видел! Опять забыла, что меня к портнихе отвести надо, надеть уже нечего, в рванье хожу?!

Исле пришлось напомнить себе, что главные достоинства женщины – это благоразумие и выдержка.

– Мирк, дорогой, давай ты вместе с Сартом или Кирином к портнихе завтра сходишь? Денег я дам, – сказала Исла, и в уши ее полился новый крик:

– У меня что, хранительницы нет?! Ты б еще с папочкой меня отправила!

Исла только рукой махнула и обернулась к демонстративно рыдающему в уголке Вересу:

– Что у тебя стряслось?

В какофонии всхлипываний и причитаний Исле удалось вычленить главную проблему: новый шарфик Вереса утащил противный Кирин.

– Ой, не слушай его, Кирин вернул потом эту дурацкую шмотку, – встрял Сарт. – Кстати, совершенно безумная расцветка у этого шарфика, я бы в жизни такой не надел!

Под усилившийся плач Вереса пробилось замечание Мирка:

– Вернуть-то вернул, но есть одно но ... шарфик был чуточку порван...

– Чуточку сильнопорван! – завопил Верес.

Исла потерла занывшие виски и с тоской вспомнила, как тихо и беззаботно начинался день: