Дмитрий Владимиров: Красная книга начал. Разрыв (СИ)

— Ты мог бы стать терном, и не баронетом, а целым маркграфом. Альбин терн Амос! Разве не звучит? Маленькая принцесса, к тому же, весьма и весьма хороша собой. Она — единственная наследница. Ее марка процветает и сильный муж…

— Нет, нет и нет, миледи. Я совсем-совсем не готов. Позвольте мне еще пожить немного…разве я так надоел Вам? — подобравшись поближе, нор Амос приготовился пасть на колени, вцепившись в серую юбку, и зарыдать. Но герцогиня ловко ускользнула и, перебежав от окна к колонне, стала водить пальчиком по каннелюре.

— Аль, ну как тебе не стыдно, — в голосе герцогини смешались печаль и мед, — Ведь в тот день, когда твой отец окропил меня своей кровью, когда он, выполнив долг, умирал на моих руках, — женщина всхлипнула, но весьма фальшиво, — … я дала ему свое слово, — она притопнула ножкой. Впрочем, герцогиня никогда не любила деревянных каблуков, а в мягких полуботинках ее движение, наполовину украденное тяжелой серой тканью, вышло скорее комичным, чем грозным.

— Я дала ему слово: ты будешь, — она надавила голосом на последнее слово, — …устроен, и твоя жена будет иметь от тебя детей. Не доводи меня до греха, Аль. Я пока терплю, но со своими играми ты не заметишь, как пройдет и молодость, и, не дай светлые силы, очередной Сарж сам проткнет тебя своей кочергой. А тут целое маркграфство… подумай, Аль. Пока еще я спрашиваю, но мне начинает надоедать твое упрямство. Боюсь, мне придется просить брата о статуте 740 года.

— Но я всего лишь Кавалер, мое дворянство младшее..

— Но титульное, и наследственное… К тому же ты запутался, мой мальчик. У тебя не титул учтивости, а личное дворянство, и значит, твой род должен быть сохранен в наследии империи.

— Миледи, я… — немного растерявшийся Альбин рухнул в кресло.

— Довольно, я пока спрашиваю, Аль, мне не все равно, если ты найдешь жену сам, пусть она будет хоть бывшей рабыней. Но, если ты не одумаешься, я напишу брату. Ты знаешь, мне он не откажет, но к тому времени под рукой может не оказаться смазливой мордашки и богатой марки, так что… не затягивай нор Амос, а то я затяну петлю вокруг твой непослушной шеи, — герцогиня рассмеялась и, шелестя юбкой, прошла к двери, — Ах, да, ужин будет скоро… я пришлю за тобой, будь готов.

Дверь проглотила женщину, оставив гостиную притихшей, с растерянным гостем и потускневшим пейзажем. Определенно облака на нем говорили не о легком дожде, а о грядущей скоро грозе с тяжелым ливнем.

Они пришли на четвертый день. Шестеро, под вечер. Когда солнце уже коснулось яблоневых куп, расчертив аллею глубокими тенями. Замерло, багровым глазом озирая окрестности.

Незваные гости приближались спокойно, не торопя коней и не оглашая озорными криками окрестности. Буднично и неспешно проехали мимо тенистых деревьев, мимо редчайших белых ирисов и не менее редких ураганных лилий, спешились перед террасой.

Высокие, крепкие, настоящие головорезы: у каждого было не менее одного длинного меча и короткой даги [9] Дага (исп. daga «палаш, кинжал») — кинжал для левой руки при фехтовании шпагой, получивший широкое распространение в Европе в XV–XVII веках. Во Франции назывались мен-гош (фр. main-gauche — левая рука), так же назывался стиль сражения с оружием в обеих руках. , у двух — арбалеты, еще не взведенные, притороченные к седлам. Главарь, вооруженный скьявоной [10] Скьявона — разновидность холодного оружия, является одной из трех наиболее распространенных форм мечей с корзинчатой гардой. и коротким мен-гошем [11] Мен-гош (д ага ) — кинжал для левой руки шагнул вперед на ступень, тогда как его спутники, оставив одного с лошадьми, рассыпались по двору, так же неспешно, поправляя на ходу амуницию и стряхивая пыль с камзолов. Гости вели себя явно вызывающе, по-хозяйски, но хозяевами здесь не были. А, когда открывшаяся дверь выпустила леди Сар ван Дерис, один даже обнажил короткий клинок.

Главарь, вперив взгляд в женщину, шагнул вперед и, небрежно коснувшись пальцем шляпы, больше по привычке, чем из учтивости, бросил:

— Альбин нор Амос, мне нужен только он…

— В приличном обществе полагается здороваться, — улыбнулась герцогиня, впрочем, взгляд ее пронзительных глаз не изменился.

— Где ты видишь приличное общество, старуха? Я не буду повторять дважды…мне нужен нор Амос, и нет дела до расшаркиваний. Но, если я буду ждать слишком долго, этот милый особняк может и немного обгореть…

Угроза не смутила женщину, лишь ее улыбка стала более хищной, а голос вкрадчивым: