Свантье Опперманн - Игра смертных грехов [litres]

Kира все еще слышала глухие голоса в своей голове. Далеко – словно она оказалась в аквариуме. Ее глаза заболели, когда ученица посмотрела на свет. Ее веки были тяжелыми, как дубовые двери. Девушка не могла держать их открытыми.

Кто-то наклонился над Кирой. Темнота. Это ангел? Темнота. Она мертва? Темнота. Да. Она была в раю. Или в аду. Кира заморгала. Эйвери.

Кира неуклюже повернула голову набок. Новая боль пронзила шею. Теперь она поняла, что лежала на одном из столов в библиотеке. Это был точно не рай, но вполне мог сойти за ее персональный ад. Чувство глубокой ненависти распространялось по телу Киры, когда она вспомнила о нападении Йена. Девушка попыталась сесть, но мышцы не слушались.

– Тихо, – сказала Эйвери, касаясь лба Киры.

– Ты его не получишь, – пробормотала Кира.

– Он уже схвачен.

– Тэрон? – спросила Кира. Она не могла произнести ни звука. Горло болело так, будто кто-то раздирал его ногтями.

– С Тэроном все хорошо.

– Ты его не получишь, – хрипло повторила Кира.

Это говорил ей Йен, когда пытался убить ее. Прежде чем сломать девушке кости. Прежде чем начать ее душить. Кире стало тошно. Воспоминания проносились в голове. Ире казалось, что она вот-вот задохнется. Девушка провела руками по шее, чтобы снять сковавшие ее цепи. Но там ничего не было. Йена тут не было. Он больше не мог причинить ей вред.

– Брук, – сказала Кира. – Что с ней?

Ты его не получишь. Брук тоже сказала это, когда сидела рядом с Тэроном. С завистью в глазах.

Это были ее слова, а не слова Йена.

Ты его не получишь – значило, ты не получишь Тэрона.

– Брук, – повторила Кира. – Это была Брук.

Босые ноги Брук скользили по колючему коврику. Девушка опустилась на пассажирское сиденье. Ее стопы были изранены. После того как она сбежала из библиотеки, девушка сняла туфли. Когда инвидия увидела гнев в глазах Киры, она поняла: необходимо покинуть КШМ как можно скорее. В бегах красивые туфли мало чем могут помочь.

При этом Брук была уверена в своей победе. Она застукала Киру и Тэрона в библиотеке – все это было как в ее худших кошмарах. Сначала парень променял Брук на Кэприс. Как только та была устранена, он бросился к новой девушке. Ублюдок.

Но почему ира? Кира всех ненавидела. Она не подходила ему в качестве девушки. С самого первого дня ира доказывала свою опасность для общества. Вместо того чтобы адаптироваться, Кира вмешивалась в чужие дела, нападала на одноклассников и уничтожала школьный фарфор. И все остальные почему-то это терпели. Супергерл? Суперотстойная.

Почему никто не видел того, что Брук ясно понимала с самого начала? Кира была эгоисткой и опасностью для общества. Даже Грей этого не поняла. Брук бы с радостью отомстила им всем. Чтобы они увидели свои отражения в зеркале. И при этом девушка думала не об этом идиотском зеркале, которое все салигии носили с собой. Все они заслужили удара по голове. Как Кэприс.

Брук не пришлось даже руки замарать. Йен был убийцей. Кровь Кэприс была на его руках. Брук пришлось сдерживаться, чтобы не убить гулу самостоятельно. В столовой, когда Кэприс жадно поедала обед, инвидии очень хотелось воткнуть ей вилку между глаз. Во время физкультуры француженка не хотела ничего делать ради команды – Брук желала ударить ее клюшкой в висок. И всякий раз, когда девушка приближалась к Тэрону, Брук жаждала задушить гулу голыми руками. Она долго наблюдала за ними двумя – и чем чаще Брук видела их вместе, тем больше ей хотелось быть рядом с Тэроном. Наблюдения за их близостью причиняли ей физическую боль. Это подобно кинжалу, медленно вонзающемуся между ребер. Но Брук не могла отвести взгляд. Она была одержима Тэроном. Его стройным и мускулистым телом, мягкими губами и небесно-голубыми глазами. Брук хотела, чтобы он стал ее парнем. А Кэприс мешала инвидии.

Когда Брук подслушала ссору Тэрона и Кэприс, то решила: с нее хватит. Эта толстая гула хотела сбежать вместе с ним. Кэприс должна была исчезнуть прежде, чем она снова придумает что-нибудь глупое. Когда Тэрон находился далеко, Брук и Йен нанесли удар.

Не составило никакого труда влиять на него. Йен был одним из самых глупых салигий. Он и не знал, что уже долго находится под влиянием Брук. Она отравляла Йена своей завистью – с каждым днем все больше. То, что Скарлетт не хотела с ним связываться, только играло ей на руку. Йен оказался сломлен и готов выместить свой гнев.