Свантье Опперманн - Игра смертных грехов [litres]

Мистер Хэммонд протянул бокал Эллиоту. Мужчина отказался, мотнув головой. Тогда отец сам хлебнул коньяка.

– Думаешь, твоя мать стала бы счастливее, если бы знала, что эти люди окружают нас каждый день – в телевизоре, в политике, в суде? Что даже ее тесть – один из них?

Эллиот не знал, как его мать бы отреагировала на это. Вероятно, она не поверила бы ни единому слову – как и он сам когда-то. Но дело не в этом. Мать не знала, кем на самом деле являлся его отец и как мужчина стал тем человеком, которого она знает.

Стюарт Хэммонд был ребенком салигии. У него не обнаружилось никаких сверхъестественных сил. В обучении в КШМ ему отказали. Дедушка Хэммонд всю жизнь давал Стюарту понять, каким разочарованием он стал для своей семьи. Только из жалости дедушка предложил мужчину в качестве Искателя.

Когда через несколько лет после рождения Эллиота выяснилось, что мальчик тоже не несет в себе силы аваритии, дедушка Хэммонд полностью разочаровался в своей семье и отказался от нее.

Старик развелся с женой, женился во второй раз (на молодой, худой и способной к деторождению женщине). У него родился еще один сын. Лиам, дядя Эллиота, был на шесть лет его младше и все-таки обладал силами аваритии. Правда, он тоже стал Искателем и был таким же ограниченным человеком, как дедушка Хэммонд. Когда Эллиот встретил родственника несколько месяцев назад в коридорах КШМ, дядя не удостоил его и взглядом.

Эллиоту стало от этого только смешнее. Отец отлично подготовил его к работе с салигиями. Он был лучшим Искателем школы и без сверхъестественных сил, а миссис Киллингворт доверяла мужчине как раз потому, что он не обладал ими.

Но отца прошлое грызло и по сей день. Он страдал от того, что не являлся салигией.

И его жена ни о чем не догадывалась.

– То есть ты никогда не задумывался об этом? – поинтересовался Эллиот.

Мистер Хэммонд покачал головой и сделал очередной глоток из бокала.

– Почему ты спрашиваешь об этом? Ты с кем-то познакомился?

– Нет, просто интересуюсь, – сказал Эллиот, пожимая плечами.

Мужчину ожидала та же судьба, что и его отца. Эллиот врал Вайолет. Он врал своей матери. Искатель будет врать каждой женщине, которая появится в его жизни.

Мистер Хэммонд смотрел на сына. Он аккуратно отставил бокал в сторону.

– Эллиот, это нормально – иметь свои секреты. У каждого из нас они есть. Даже у твоей матери, я уверен, – сказал мужчина. – Иногда правда может принести больше вреда, чем ложь. Только представь, я вдруг расскажу ей о своем прошлом. Через столько лет. Как ты думаешь, что будет дальше?

Эллиот задумчиво посмотрел на папку в руках. У правды имелся срок годности? Возможно, существовал какой-то момент, когда она вдруг портилась. Как молоко, которое слишком долго стояло в холодильнике и которым можно только отравиться.

– Ты же знаешь, зачем я учил тебя прятать тайны? – спросил мистер Хэммонд.

– Конечно.

Это знание сопровождало Эллиота каждый день.

– Хорошая тайна – это та, о существовании которой никто не знает.

– Так точно. Хороший мальчик, – похвалил его отец.

Эллиот снова вспомнил игру, в которую они играли в его детстве.

«Спрячь тайну».

Но это уже была не игра.

Kира подолгу смотрела на строчки из дневника Кэприс. После поиска инвентаря девушка отправилась в компьютерный класс. Хотела наконец перевести предложения, которые Грей так небрежно бросила ей под ноги. Кира и не надеялась найти что-то сенсационное, но попробовать стоило.

Как и Грей, Эйвери попросила Киру ни с кем не говорить о ночи, когда умерла Кэприс. Судя по всему, Эйвери не хотела понапрасну подозревать одноклассников. Однако Кире казалось, что Эйвери боялась вылететь из школы из-за кражи – если об этом кто-то узнает. Каждый, кто учился в КШМ, переживал только за себя. Это было понятно.

После безуспешных попыток поработать со словарем Кира поняла: куда проще перевести текст онлайн за несколько секунд. Она впервые решила воспользоваться компьютерным классом. Каждому ученику было разрешено сколь угодно долго сидеть в Интернете за одним из десяти компьютеров, которые школа имела в распоряжении. Правда, все социальные сети и приложения были заблокированы. Мобильная связь в стенах школы тоже не работала. Так администрация пыталась избежать распространения информации о КШМ от школьников. Кроме того, на салигий социальные сети действовали как наркотик. Они пробуждали тщеславие, жадность или зависть. Грей видела в этом и плюсы: длительное отсутствие связи со своими американскими друзьями окутывало ее пребывание в Англии «таинственной аурой».