Анчутка - За море-океан [СИ]

Серый с непринужденностью давнего знакомого развалился на лавке, а Гуша и Иван почтительно поклонились хозяйке терема. Марья оказалась улыбчивой молодой женщиной невысокого роста, с добрым круглым лицом, усеянным веснушками, задорно вздернутым носом и ласковыми карими глазами. По спине разметалась густая копна темно-рыжих волос. Несмотря на некоторую полноту, двигалась мастерица легко и ловко. Поприветствовав гостей, она тут же пригласила их к столу. Проголодавшиеся друзья устроились на лавке и замерли, во все глаза уставившись на тарелки.

Посмотреть действительно было на что. Никаких каш, блинов и пирогов не было и в помине. То, чем потчевала их Марья, было в диковинку даже Ивану, всякого на царских обедах навидавшемуся. Более-менее уверенно чувствовал себя лишь Серый, который навещал мастерицу не впервые.

Глубокое блюдо в центре стола было заполнено нежно-розовыми кусками рыбы, но аппетитная пища скрывалась под слоем какой-то густой желтоватой субстанции, словно муха в янтаре. Видя, что гости не решаются прикоснуться к необычному кушанью, хозяйка сама разложила угощение по тарелкам. Извлеченная из посудины субстанция дрожала и тряслась, как живая. Гуша и Иван, недоуменно переглянувшись, попытались подцепить несговорчивую снедь вилками. Царевич, судорожно сглотнув, первым отправил свою порцию в рот и прислушался к ощущениям. Субстанция растворилась на языке без остатка, оставив после себя приятное острое послевкусие. Рыба оказалась нежной и сочной. Воодушевившись, друзья принялись за еду.

Серый управился раньше всех. Лениво поглядывая на товарищей, он подмигнул Марье и на столе тут же появились горящий позолотой самовар и десерт.

Приятели снова замерли в недоумении. В белоснежных вазочках перед ними лежало нечто, напоминавшее снежки, какими крестьянские дети зимой вооружаются в своих баталиях. Серый, для которого новое лакомство явно не было неожиданным, уцепил ложкой огромный кусок, с видимым удовольствием съел и, хитро улыбаясь, обратился к хозяйке:

— Ну и чего ты, Машка, все выпендриваешься? Нет бы оладий напечь. Видишь — молодежь у тебя есть стесняется!

Пристыженная молодежь тоже потянулась к ложкам, а Марья беззлобно пожурила приятеля:

— Молодежи мог бы и объяснить, что с оладьями да пирожками у меня туго. Другим дорогих гостей потчую. Зато уж такого вы и на царских столах не сыщете!

Это точно, отметил про себя Иван. «Снежок» оказался холодным, как настоящий снег, но имел вкус подслащенного молока и какой-то неведомой пряности.

Закончив трапезу и сердечно поблагодарив хозяйку за угощение, гости сочли возможным перейти к делу, которое привело их к мастерице. Посерьезневший Серый принялся излагать суть дела, но Марья его прервала:

— Слышала я, что за помощь вам надобна. Мне бабушка Яга намедни вестника быстрокрылого прислала, так что все для вас уже приготовлено!

С этими словами мастерица поднялась из-за стола и поманила гостей в соседнюю комнату. Она была такой же формы и вида, как и первая, но поменьше размером, и заставлена таким количеством разнообразных вещей, что у вошедших разбежались глаза. Все предметы были знакомыми, но чем-то неуловимо отличались от привычных. С первого взгляда было ясно, что небольшое помещение заполнено чудесами и волшебством. Справа от входа стояла большая корзина с уже знакомыми путешественникам клубочками. Чуть дальше на невысокой подставочке стояли сапоги из темно-синего сафьяна, усыпанные мелкими разноцветными искорками. Ивану, внимательно на них смотревшему, на какой-то миг показалось, что для их изготовления мастерица ловко отхватила кусок ночного неба.

— Сапоги-скороходы вам не подойдут, — раздался из-за его плеча голос Марьи. — Они у меня всего одни, да и сноровка нужна, чтоб их носить.

Гуша завороженно замерла рядом со стопкой плотной льняной ткани. Полотно было расчерчено квадратами, каждый из которых имел свой цвет и фактуру. Присмотревшись, девушка заметила, что оно словно переливается, постоянно меняясь, и ей померещилось что-то смутно знакомое. Ну конечно же, вспомнила Гуша, только час назад они любовались открывавшимся с порога терема видом, и вот он воспроизведен на ткани. Тот желтый квадрат — словно волнующееся под свежим ветром поле пшеницы, а вот этот, темно-зеленый, похож на макушки деревьев в саду. Светло-зеленый в разноцветных пятнышках — будто выпасной луг, а молочно белый напоминает отару овец.

Серый остановился рядом в помощницей.