Анджей Сапковский - Кровь эльфов. Час презрения [сборник litres]

– Окрошка, Дийкстра, – напомнил Геральт. – Проводи меня к Филиппе. Спокойно, с достоинством и без фокусов.

Шпион отпустил его, отступил на шаг.

– Идем, – сказал он холодно. – По этой лестнице наверх. Но нашу беседу мы еще закончим. Это я тебе обещаю.

Там, где сходились четыре коридора, у поддерживающей свод колонны было светло от фонарей и магических шаров. Здесь толпились реданцы и чародеи. В числе последних – члены Совета: Радклифф и Сабрина Глевиссиг. Сабрина, как и Кейра Мец, была в черном мужском костюме. Геральт понял, что в происходящем у него на глазах путче стороны можно различать по одежде.

На полу, склонившись над телом, лежащим в луже крови, стояла на коленях Трисс Меригольд. Геральт узнал Лидию ван Бредевоорт. По волосам и шелковому платью. По лицу бы не узнал, потому что лица у нее уже не было, а был чудовищно жуткий череп с приоткрытыми до половины щек зубами и деформированной, запавшей, скверно сросшейся челюстью.

– Прикройте ее, – сухо сказала Сабрина Глевиссиг. – Когда она скончалась, фантом развеялся. Черт побери, да закройте же ее чем-нибудь!

– Как это случилось, Радклифф? – спросила Трисс, отдергивая руку от позолоченной рукояти стилета, торчавшего пониже грудины Лидии. – Как это могло случиться? Ведь трупов не должно было быть!

– Она напала на нас, – буркнул чародей, опуская голову. – Когда выводили Вильгефорца, она кинулась на нас. В неразберихе… Я и сам не знаю, как получилось… Это ее собственный стилет.

– Закройте ей лицо! – Сабрина быстро отвернулась. Увидела Геральта, ее хищные, антрацитово-черные глаза полыхнули пламенем. – А этот откуда взялся?

Трисс мгновенно вскочила, прильнула к ведьмаку. Геральт увидел перед глазами ее ладонь, потом вспышку и медленно погрузился в темноту. Почувствовал руку на воротнике и резкий рывок.

– Держите его, а то упадет. – Голос Трисс был неестественным, в нем звучал притворный гнев. Она снова дернула его так, чтобы он на мгновение оказался рядом с ней.

– Прости, – услышал он быстрый шепот. – Так надо.

Люди Дийкстры поддержали его.

Он пошевелил головой и переключился со зрения на другие органы чувств. В коридорах царило оживление, воздух колебался, приносил ароматы. И голоса. Сабрина Глевиссиг ругалась. Трисс уговаривала ее. Воняющие казармой реданцы тащили по полу бессильное тело, шепчущее шелком платья. Кровь. Запах крови. И запах озона. Запах магии. Возбужденные голоса. Шаги, нервный стук каблуков.

– Поспешите! Дело затягивается! Мы уже должны быть в Гарштанге! – Филиппа Эйльхарт. Нервничает. – Сабрина, быстро отыщи Марти Содергрен. Если понадобится, вытащи ее из постели. Гедымгейту плохо. Скорее всего сердце. Пусть Марти займется. Но ничего не говори ни ей, ни тому, с кем она спит. Трисс, найди и доставь в Гарштанг Доррегарая, Дрительма и Кардуина.

– Зачем?

– Они представляют здесь королей. Пусть проинформируют Этайна и Эстерада о нашей акции и ее результатах. Отведешь их… Трисс, у тебя на руке кровь! Кто?

– Лидия.

– Дьявольщина! Когда? Как?

– Разве важно как? – Холодный, спокойный голос. Тиссая де Врие. Шелест платья. Тиссая была в бальном платье. Не в реданской униформе. Геральт прислушался, но не услышал звона оков из двимерита.

– Прикидываешься взволнованной? – повторила Тиссая. – Отчаявшейся? Когда организуют мятежи, когда ночью приводят вооруженных убийц, следует считаться с возможными жертвами. Лидия мертва. Хен Гедымгейт при смерти. Я только что видела Терранову с изуродованным лицом. Сколько еще будет жертв, я тебя спрашиваю, Филиппа Эйльхарт?

– Не знаю, – жестко ответила Филиппа. – Но я не отступлю.

– Конечно. Ты не отступаешь никогда и ни перед чем.

Дрогнул воздух, каблуки застучали по полу в знакомом ритме. Филиппа шла к нему. Он запомнил нервный постук ее каблуков, когда вчера они вместе проходили через залу Аретузы, чтобы полакомиться икрой. Запомнил аромат корицы и нарда. Сейчас этот аромат смешивался с запахом соды. Геральт категорически исключал возможность своего участия в каком-либо перевороте или путче, но подумал: а стал бы он сначала чистить зубы, а уж потом поднимать мятеж?

– Он тебя не видит, Филь, – спокойно сказал Дийкстра. – Он ничего не видит и ничего не видел. Вон та красотка с прекрасными волосами ослепила его.

Геральт слышал дыхание Филиппы и фиксировал каждое ее движение, но растерянно пошевелил головой, изображая беспомощность. Чародейка не дала себя обмануть.