Наталья Авербух - Дочь воздуха

Даже здесь.

Даже здесь от него никуда не деться.

— Лика… — это произнёс человек. Произнёс тихо и потеряно.

Я отвела взгляд.

— Я обвиняю Д'ооооврда! — продолжил вопить эльфёнок. — Он подверг Л'ииикькаю человеческой магии! Он отдал её в руки чёрного мага!

Я бросилась к ним, схватила мальчишку за уши, без труда оторвала от Д'ооооврда, развернула к себе.

— Что ты мелешь?!

Робин засмеялся, оскалив мелкие острые зубы.

— Всё за всё, Л'ииикькая, ты помнишь? Я исполняю обещание. Всё за всё!

И тут же эльфёнок покатился по траве, отброшенный рукой моего… жениха?.. предателя?..

В руке Д'ооооврда появился меч. Меч ветров, то оружие, которое есть на зеле у любого из детей ветров, который по воле владельца становится то мечом, то простым ножом. То оружие, которое позволяет разбивать чужую магию. Которое может убить магию в человеке. Меч ветров… но… какой-то… неправильный… словно он не должен был находиться в этих руках. И — знакомый. Где я могла его видеть? Ведь на небе ножи — это часть нас самих, их видно только на земле… Я вгляделась в линию лезвия… меч был женским. Откуда у Д'ооооврда женский меч?!

Мой нож — меч ветров — признавал, кроме меня, смертного человека, ставшего вторым из трёх. Кем и для кого должен был стать Д'ооооврда, чтобы держать в руках чужой женский меч?!

— Замолчи! — потребовал Д'ооооврд.

Эльф бестрепетно взглянул на сильфа.

— Это не твой нож, сын ветра, — сказал эльфёнок. — Это нож твоей матери, так ведь? Твой отец — смертный, ты не родился с мечом, как другие дети ветра.

На Д'ооооврда было неприятно смотреть. Он гордо выпрямился, держа меч в руках со странно-привычной ловкостью. От него пахло гневом и предательством так, что перехватывало дух. Эльфы с интересом разглядывали его, мои собратья морщились, а кое-кто зажимал нос от отвращения к разлившейся на поляне вони.

Довард не стал отвечать эльфу. Он опустил меч и шагнул к Лике.

— Ты обещала дать мне ответ сегодня, Л'ииикькая! В праздник добрых ветров!

На лице Лики появилось очень… человеческое выражение. Тоска. Усталость. Досада.

— Мне принадлежит первое из трёх, — без выражения произнесла девушка.

— Я дам тебе другое! — пылко возразил Довард. Рейнеке сжал кулаки и невольно шагнул к ним… попытался. Что-то держало его за ноги. Кто-то.

— Тихо, сын земли, — прошептал Робин. — Это — не твоя забота.

Лика закатила глаза.

— Никто не поймает меня в клетку! — отчеканила она и отпрыгнула назад. В её руке появился меч, похожий на тот, который держал самозванный жених. Стриж на рукояти раскрыл крылья и издал пронзительный свист, которому ответил стриж на мече Доварда. У того опустились плечи.

— Я не стану с тобой драться, — потерянным голосом произнёс полусильф.

Я почувствовала, как меня захлёстывает бешенство. Дикая, неукротимая ярость, чувство на грани радости. Счастье, вывернутое наизнанку. Откликаясь на мой призыв, запели ветра, окружая меня стеной.

— Ты станешь со мной драться, Д'ооооврд, потому что я буду драться с тобой! Ты предал меня людям! Ты загрязнил меня смертным прахом!

— Это ложь!

— Да от тебя смердит подлостью, — выплюнула я. — Ты будешь со мной драться или погибнешь!

Д«ооооврд отбросил материнский меч и упал передо мной на колени.

— Убей меня! — закричал он и в воздухе запахло таким отчаянием, что у меня перехватило дыхание. — Убей, потому что без тебя я жить не хочу!

Я попятилась. Мне стало противно. Так не поступали сильфы. Сильфы никогда не поступали так, как этот… этот… получеловек.

Я пропустила тот момент, когда Д'ооооврд вдруг поднялся, метнулся к мечу и…

— Хватит!

Голос маленького эльфа прозвучал могущественным заклинанием. Все застыли.

— Всё за всё, так, Л'ииикькая?

Я глубоко вздохнула. Ярость успокаивалась, стихали ветра.

— Рассуди нас, Робин Добрый Малый. Меня, этого мужчину и того, — кивнула я на Рейнеке.

Рейнеке…

Это его имя.

Рейнеке-маг.

Человек, ставший отцом моего ребёнка.

Я так злилась на него — там, на небе. За что? Он дал мне много радости. Много вкусной магии. И… он изменился.

Рейнеке-маг застыл, напряжённо глядя на меня и на мужчину, добивавшегося моей руки. Рядом с ним застыла женщина из моего народа, женщина, которая давно не отряхивала с себя смертный прах.