Чайна Мьевилль: Кракен [litres]

Черные волосы Билли были растрепаны в слабом подобии модного стиля. Носил он не самый безнадежный верх, дешевые джинсы. Когда он только начинал работать в Центре, ему нравилось думать, что для такой работы он выглядит неожиданно круто. Теперь он знал, что этим никого не удивить, что больше никто не ждет, чтобы ученые выглядели как ученые.

– Итак, вы пришли на тур по Центру Дарвина, – сказал он. Вел он себя так, будто присутствовавшие пришли ознакомиться со всей исследовательской организацией, посмотреть на лаборатории и кабинеты, картотеки, шкафы с бумагами. А не ради одного-единственного предмета во всем здании.

– Я Билли, – сказал он. – Я куратор. Это значит, что я занимаюсь каталогами, консервацией и всем таким. Я здесь уже давно. Когда я только пришел, я хотел специализироваться на морских моллюсках. Знаешь, что такое моллюск? – спросил он мальчика, который кивнул и спрятался. – Правильно, улитки.

Моллюски были темой его диссертации.

– Ну хорошо. – он надел очки. – Следуйте за мной. Здесь работают люди, так что попрошу быть потише и умоляю ничего не трогать. У нас везде щелочи, токсины и всякие прочие ужасы.

Один из молодых людей начал спрашивать: «А когда мы увидим?..» Билли поднял руку.

– Можно я быстренько?.. – сказал он. – Давайте объясню, как у нас все пройдет. – У Билли выработались собственные бессмысленные идиосуеверия, и по одному из них называть то, ради чего все пришли, до того, как они это увидят, – к беде.

– Я покажу вам разные места, где мы работаем, – глупо говорил он. – Все вопросы сможете задать потом: время у нас все-таки ограничено. Давайте сперва закончим экскурсию.

Ни один куратор или исследователь не был обязан проводить экскурсии. Но многим приходилось. Билли уже не ворчал, когда наступала его очередь.

Они вышли и прошли через сад к Центру, со стройкой с одной стороны и кирпичной филигранью Музея естествознания – с другой.

– Пожалуйста, не фотографируйте, – сказал Билли. Ему было все равно, подчинятся они или нет: его дело – повторять это правило. – Это здание открылось в 2002 году, – сказал он. – И, как видите, мы расширяемся. В 2008-м у нас будет новый корпус. Центр Дарвина – это семь этажей заспиртованных экспонатов. То есть они хранятся в формалине.

Будничные коридоры вели навстречу вони.

– Господи… – пробормотал кто-то.

– И в самом деле, – сказал Билли. – Это называется дерместариум. – За внутренними окнами стояли стальные контейнеры – как маленькие гробы. – Здесь мы очищаем скелеты. Избавляемся от гадости. Dermestes maculatus .

На видео на компьютерном экране у боксов какую-то отвратительную и соленую на вид рыбу поедал рой насекомых.

– Фу-у, – сказал кто-то.

– Камера стоит в боксе, – сказал Билли. – По-английски они называются кожеедами. Они съедают все и оставляют только кости.

Мальчик улыбнулся во весь рот и стал дергать папу за руку. Остальная группа улыбалась пристыженно. Жуки, поедающие плоть; иногда жизнь правда похожа на Би-муви.

Билли обратил внимание на одного из парней. На нем был костюм в стиле «прощай, молодость» – помятый и аристократический вид, странный для такого молодого человека. На лацкане – значок с узором, похожим на раскинувшийся астериск, где две спицы кончались завитками. Он записывал. С огромной скоростью заполнял блокнот.

Таксономист как по характеру, так и по профессии, Билли давно пришел к выводу, что на эту экскурсию ходит не так много типов людей. Это дети – в основном мальчики, стеснительные и вне себя от радости и с глубокими познаниями обо всем, что видят. Это их родители. Это робкие люди лет двадцати – с таким же гиковским восторгом, как у детей. Это их подружки и парни, упражняющиеся в терпении. Иногда заносило несколько туристов.

И это одержимые.

Они единственные знали больше, чем маленькие дети. Иногда они молчали, иногда перебивали Билли слишком громкими вопросами или поправляли в научных деталях с утомительной хлопотливой дотошностью. За несколько последних недель он отмечал наплыв таких посетителей.

– Какое-то августовское обострение, – говорил Билли своему другу Леону несколько дней назад, когда они выпивали вечером в пабе на Темзе. – Сегодня пришел один весь в значках Звездного флота [1]. Жаль, не в мою смену.

– Фашист, – сказал Леон. – Откуда это у тебя такие предубеждения против задротов?

– Я тебя умоляю, – сказал Билли. – Это тогда была бы ненависть к себе, нет?

– Да, но ты еще куда ни шло. Ты, как бы это, под глубоким прикрытием, – сказал Леон. – Можешь улизнуть из задротского гетто, спрятать свой значок и вернуться с едой, одеждой и вестями из внешнего мира.