Владимир Стрельников: Водяной [Publisher: ИДДК]

И главный татарский мент похрустел к стоящему на втором этаже вроде как задумчиво пинающему обломки главному татарскому же эфэсбешнику. На самом деле, им с коллегой реально повезло. Страшно подумать, что могло тут случиться, а сейчас все можно спустить на очень плавных тормозах, восхваляя павшего смертью храбрых деда-фехтовальщика. Кстати. Хорошая у того тросточка со скрытым клинком, надо бы и себе такую заказать.

Там же, в это же время.

– Смертные порой такие забавные, правда, брат? – Высокий изящный брюнет повернулся к еще более высокому и много более массивному блондину.

– Порой да. Но этот старик заслужил свое место в Вальхалле! – блондин облокотился на полированные перила и качнул туда-сюда тяжелым молотом. Из внезапно появившейся над разрушенным куполом тучи ударила молния, громыхнуло, порыв ветра вбросил сквозь разбитый стеклянный потолок град и ливень.

– Но он хотел жить, брат. – Брюнет подбросил на ладони большую сферу, искрящуюся желто-зеленым. – Кстати, сильная душа у этого смертного. Жжется даже.

– Ну, жизнь это не ко мне. Вот посмертие, это другое дело. Позволишь посмотреть, Локи? – изящная, невозможно красивая темноволосая женщина вышагнула из тени, и аккуратно взяла сферу с ладони брюнета. – Да, силен старик.

– Позволь мне, Мара. – Из солнечного луча шагнула яркая ослепительная блондинка.

– Конечно, сестра. Скажи, Лада, ты тоже получила свою долю? – Брюнетка отдала сферу, и стряхнула с рук искорки, упавшие на пол легким инеем.

– На нем был и мой знак тоже, сестрица. – Богиня жизни, любви и плодородия невесомо прошлась по стеклянному крошеву, улыбнувшись, погладила по щеке пробегавшую мимо девушку в полицейской форме (та удивленно замерла, и огляделась). – Да, силен муж. Что вы хотите с этим делать, господа боги?

– Я? Не знаю. – Громыхнул Тор, и подкинул молот. На улице снова полыхнула молния, от близкого разряда из потолочных рам посыпались остатки стекол, разгоняя с открытых мест оцепление. – Старик сделал то, что должен был сделать – убил врагов и сберег свой род. Ну погиб при этом, бывает.

– Я бы мог сделать многое, но именно с этой душой сие будет нечестно. – Улыбнулся брюнет, и аккуратно подставил подножку задумчиво бродившему генералу. Тот запнулся и упал бы, если б его не подхватили спецназеры из ФСБ. Тор и богини укоризненно поглядели на него, а Локи покаянно развел руки. – Ну не удержался я. Не удержался. Ну так, ведь я злой и противный бог шуток, так ведь?

– Я уже сказала – жизнь это не ко мне. Посмертие могу обеспечить. – Мара взглядом смела осколки и мусор со скамьи и уселась на нее, приглашающе кивнув сестре. – Но просьба была ясная, а жертва очень осмысленная и очень серьезная.

– Тогда, если вы не против… – Лада села рядом с сестрой и подбросила сферу на ладони.

– Не то, чтобы я был против, дорогие мои. Но могли бы сначала и меня спросить. – Из-за колонны вышел скромно одетый кудрявый шатен с аккуратно постриженной бородкой.

– А ты откажешь дамам, Иисус? – Лада очаровательно улыбнулась. Мара просто приветливо кивнула, а вот Тор и Локи грозно нахмурились. На что, впрочем, Иисус совершенно не обратил внимания, улыбнувшись в ответ дамам. Глянул на тела внизу, на сферу на ладони богини…

– Не здесь, не в этом мире, дорогая. – Построжел Христос. – Иначе ему не будет правильного посмертия. Найди другой мир, где нет его доппельгантера. Там разрешаю.

– Ты настоящий душка! – Лада весело вскочила, чмокнула Иисуса в щеку и растаяла в облаке золотых искр.

– Не богиня, а девчонка. – Фыркнул Локи и, взмахнув рукой, отправил вслед ей небольшой сгусток тумана. – Тогда мой дар старику. Небольшой.

– И мой тоже. – Тор метнул в никуда крохотную молнию.

– Тогда и мой тоже. – Мара загадочно улыбнулась, крутанула указательным пальцем крохотную метель из сверкающих снежинок и отправила вслед за молнией. И тоже растаяла, шагнув в тень.

– До встречи. – Тор подбросил молот и исчез во вспышке молнии.

– Как они любят спецэффекты. – Покачал головой Локи. – Всего хорошего, Иисус. – И просто исчез.

– Да уж. – Триединый Бог этого мира прошелся по битому стеклу, глядя на пятна крови. – Ведь сказано было – не убий! Глупые еще, дети – детьми. В Чистилище их!

И три души, оставшиеся от террористов-смертников, исчезли в неяркой вспышке.

Мне было странно. Спокойно слишком, неторопливо и невозмутимо. Вроде как уже некуда торопиться. Интересно, почему? И почему я вроде как в какой-то капсуле, сквозь которую ничего не видать? Я в больнице, что ли?