Дж. Э Уайт - Тёмный дар [litres]

– Я никогда не отличался красноречием, – сказал папа. – И с возрастом не стал говорить лучше. Но с этим я могу смириться. Слова дело хорошее, но словами поля не вспашешь и крышу зимой не заделаешь. Слова не могут исправить содеянного. Это могут только люди.

Он неловко переступил с ноги на ногу, сунул руки в карманы. Собрание следило за ним, ловя каждое слово, каждую паузу. Как загипнотизированное.

– Вы, наверно, заметили, что со времени трагедии у нас всё шло хорошо. Все уживались друг с другом так, как тому и следует быть. Это потому, что у нас была общая цель. Стремление починить свой дом, стремление всё исправить. Ничто так не сплачивает людей, как общая мечта.

Каре эта речь не то чтобы не нравилась, но ей хотелось, чтобы папа поскорее договорил и жизнь снова вернулась в нормальное русло. После той ночи у конюшни она с папой почти не разговаривала. Он всё время был так занят, так занят, и даже когда он возвращался домой, там всё время толклись посетители, в дверь днём и ночью то и дело стучались, кто спрашивал совета, а иные просто хотели, чтобы он коснулся рукой их лба. Как-то ночью Кара проснулась и обнаружила, что у них на кухне беременная батрачка стоит перед папой на коленях! Каре это показалось странным, но папа все свёл к шутке, сказав, что женщина просто перегибает палку и сильно переживает из-за здоровья своего малыша.

– Но теперь наша деревня снова восстановлена, – продолжал папа. – Я не хочу, чтобы дальше всё пошло по-старому. Нам следует оставаться едиными. Оставаться верными своей мечте – единственной настоящей мечте. Полному и окончательному отвержению магии.

«Что-что? Что он сказал?!»

– Каждая жизнь, которую мы потеряли: матери, отцы, сыновья, дочери, – потеряна по вине магии. Недавние события лишний раз доказали то, что Дети Лона знали много веков: в колдовстве нет ничего хорошего, колдовство несёт лишь зло и смерть. Конечно, было бы нетрудно – даже соблазнительно – снять с Грейс Стоун вину за её деяния. Она ведь была всего лишь обычной девочкой и стала такой же жертвой магии, как и любой из тех, кого я вижу перед собой в это погожее утро. Но мы – Дети Лона, и мы-то знаем, как обстоит дело. Любому, кто прибегает к магии, не место среди нас. Любой, кто прибегает к магии, недостоин того, чтобы жить. Что, увы, заставляет нас поднять вопрос о моей дочери.

Кара огляделась по сторонам – собравшиеся остались невозмутимы. Их всё устраивало. Один только Тафф смутился и заёрзал на месте.

– Встань, Кара Вестфолл! Предстань перед судом.

«Почему он так говорит? Этого же просто не может быть!»

Она встала.

– Ведьма ли ты? – спросил он.

– Я твоя дочь!

– Вопрос был не об этом.

– Зачем ты так?

– Ответь просто «да» или «нет», этого будет достаточно.

– Ты же сам знаешь.

– Да? Или нет?

– Да! – воскликнула она. – Да, я ведьма! Как и моя мать!

Гневный ропот прокатился по толпе. Отдельные слова разобрать было трудно, лишь временами слышалось: «Зло!.. Язычница!.. Ведьма!.. Порченая!.. Смерть!..» Тафф вскочил ногами на свой камень и завопил на всё собрание:

– Да что с вами такое? Она же вам жизнь спасла!

Но он был всего лишь мальчишка, и на него просто никто не обратил внимания.

Папа вскинул руку – и в воздухе повисло молчание. Деревенские повиновались ему с какой-то противоестественной быстротой, и Кара впервые обратила внимание, что глаза у него сделались чуточку другого цвета – светло-карие, будто мокрый песок. Она посмотрела ему в глаза – и почувствовала, как желание сопротивляться исчезает…

И тут Кара с шокирующей ясностью осознала: вот оно! Это и было Последнее Заклятие Грейс.

– Ты не мой отец, – сказала Кара.

То, что вселилось в тело её отца, кивнуло.

– Я – Тимоф Клэн, Истребитель Ведьм, Глас Единого Истинного Пути. И я вернулся ко всем вам в годину величайшей нужды!

Кара ожидала, что толпа от такого заявления разразится хохотом. Но нет, все заулыбались и закивали, как будто он лишь подтвердил то, о чём они уже и так догадывались.

Тимоф Клэн сложил руки на груди.

– Исполняйте свой долг, Дети мои!

Первый камень угодил ей в затылок. Камушек был небольшой, обычная галька, но всё же было больно. Второй камень был намного больше и пролетел мимо, повредив кору на дереве фенрут. Кара рискнула обернуться – и увидела, что деревенские явились на собрание во всеоружии. Они доставали камни из фартуков, из карманов, из сумок. Все знали заранее – все, кроме неё.

– Тафф! – окликнула Кара.