Олег Волков - Бесхозная страна

Смотритель порта не успел захлопнуть рот от удивления, как адмирал Кеяк перегнулся через фальшборт и крикнул ему, чтобы тот не вздумал парить мозги сказками о законе предков и благодатных потомках. И если тому больше нечего сказать, то пусть убирается ко всем морским чертям.

Однако упрямый чиновник всё же попытался спеть старую песню о предках, законе и благодатных потомках. Тогда адмирал Кеяк демонстративно сплюнул и отошёл от фальшборта. Местный дворянин ещё долго там что-то верещал на своём диком языке и колотил в борт «Чёрного лебедя». Но его весьма шумное выступление привлекло внимание всего лишь нескольких любопытных матросов, для которых бабский наряд местного чиновника и пара мечей за поясом оказались в диковинку.

Упорный смотритель порта орал и долбился в борт фрегата больше часа, после чего благополучно отчалил ко всем чертям. До самого вечера ни одна джонка так ни разу и не ткнулась в корпус «Чёрного лебедя».

Между тем бунт в Нандине пошёл на спад. Адмирал Кеяк ещё несколько раз поднимался на палубу и обозревал город через подзорную трубу. Грабежи прекратились, на улицах наконец-то появились местные дворяне с мечами. Как и в прошлый раз на берег высыпало огромное количество народу. Аборигены густо облепили причалы и крыши прибрежных пакгаузов.

Не смотря на огромный интерес простых тассунарцев власти империи решили хранить упорное молчание. На внутреннем рейде Нандина эскадра фрегатов простояла в гордом одиночестве ещё два дня, пока на четвёртые сутки у адмирала Кеяка не лопнуло терпение.

— А, а, а вы гарантируете мне безопасность? — промямлил газетчик.

— Конечно, уважаемый, — адмирал Кеяк захрипел от натуги, дикий хохот перегретым паром рвётся наружу. — Если что, местный дворян быстро и совсем, совсем не больно снесёт вашу голову острым мечом. Но вы не беспокойтесь! Мы тут же отомстим за вас и сравняем этот сраный Нандин с зёмлей.

От столь серьёзного заявления утус Мунгел вылупил глаза и вцепился мёртвой хваткой в фальшборт. Перспектива погибнуть от меча местного дворянина не прельщает его. А мысль о том, что в отместку за его смерть огромный город превратится в груду развалил, его не радует. Но-о-о… До наёмного писаки наконец дошёл истинный смысл слов адмирала Кеяка.

— Хорошо, адмирал, — утус Мунгел сдавленно улыбнулся, — я с вами.

Газетчик неловко перелез через фальшборт и начал спускаться по верёвочному трапу. Если бы моряки в шлюпке в последний момент не подхватили бы его, то газетчик непременно шлёпнулся бы в воду.

Небольшая флотилия шлюпок с вооружёнными матросами отошла от фрегатов. На самих кораблях демонстративно открыли оружейные порты. Едва шлюпка с адмиралом Кеяком и газетчиком отошла от борта на сотню метров, как носовая пушка «Чёрного лебедя» дала залп. Грохот выстрела прокатился по воде, чёрное облако на миг окутало борт фрегата.

Отлично обученные моряки великолепно знают своё дело. Старшине Сарнаеву на руле совершенно не требуется подавать голос. Три пары вёсел одновременно и спорно зачёрпывают воду Нандинского залива.

Адмирал Кеяк приказал направить шлюпки к тому самому месту на берегу, где двенадцать лет назад адмирал Ямор пытался убедить тассунарцев открыть свою страну для Большого мира. История повторяется, только на этот раз у неё будет другой финал. Адмирал Кеяк сжал кулаки. На этот раз карман его форменного кителя оттягивает письменное разрешение президента Технара открыть огонь на поражение, если тассунарцы начнут артачиться.

Аборигены на берегу забегали, засуетились как ошпаренные тараканы. Местные дворяне в старинных доспехах лихо разогнали любопытных простолюдинов и, словно фаланга на поле боя, сомкнули строй плечом к плечу широким полукругом.

Нос шлюпки мягко ткнулся в жёлтый песок, адмирал Кеяк с ходу выпрыгнул на берег. Следом из шлюпки выбрался корреспондент «Ежедневного телеграфа». Адмирал Кеяк обернулся, крыса сухопутная. Если бы не пара рослых матросов, то утус Мунгел рухнул бы в морскую воду мордой вперёд. А так газетчик отделался мокрыми башмаками и подмоченными штанами.

Адмирал Кеяк оглянулся по сторонам. Такое впечатление, будто он на поле боя перед началом генерального сражения. Как и было приказано, четыре шлюпки остались на небольшом удалении от берега и стали на якоря. Матросы сложили вёсла и демонстративно взяли в руки ударные ружья. Один залп и не меньше двух десятков местных дворян навсегда останется на этом берегу. Матросы в головной шлюпке, на которой адмирал Кеяк и газетчик добрались до берега, также убрали вёсла и подняли ударные ружья. А как же противник?