Карина Пьянкова: Тихоня в змеиной яме

Кажется, что-то недоброе действительно наклевывалось. У меня даже голова резко перестала болеть от желания узнать правду.

— Темниш-ш-ш-шь, — протянула я, села на кровати и потрясла Полоза за плечо.

— Тебе не идет шипение, рыжая. Просто… просто пока выбрось все из головы. У тебя там, кажется, успеваемость в группе понизилась, так? А еще Бхатия хотел, чтобы ты подготовила доклад на конференцию… По-моему, тебе есть куда тратить время, не так ли? И коллоквиумы по трем предметам.

Отправила Фелтона… на свою голову. Теперь он знает все мои дела как минимум на месяц… И запросто может начать строить меня, прямо как свой факультет… У него там все по струнке ходят…

— Полоз, а чего ты сам не староста? Ты же любишь командовать.

Некромант посмотрел на меня как на дурочку.

— Староста не только командует, но еще и подчиняется, — с улыбкой сообщил некромант. — А я Король, и надо мной только небо.

Я посмотрела на Фелтона и едва не свалилась с кровати. Он надул щеки, задрал подбородок…

— Иди уже, а? А то я лопну со смеху… И имей в виду, даже если от меня ты и можешь что-то скрыть, то Ребекка рядом и она бдит! Так-то.

Полоз поднялся на ноги и раздосадованно пробормотал что-то о женской солидарности.

— Поправляйся, рыжая, — бросил он на прощанье и выскользнул за дверь.

Выпустили меня только на следующий день, и за вечер в одиночестве я успела возненавидеть все и ужасно соскучиться по ребятам. Я почти три года жила постоянно в комнате с тремя подругами, мне уже казалось невыносимым находиться одной. Да даже выспаться нормально не удавалось, если рядом не раздавался привычный и родной храп Животного!

Словом, сбежала в общежитие я с огромным облегчением, и уже после обеда оказалась в объятиях дорогих подруг. И те с порога меня огорошили:

— Эшли, к нам снова копов подселяют! Ну это уже вообще ни в какие ворота! Переварить новости вот так легко не удалось.

Копы? Да с чего на этот-то раз? Ведь ничего такого и не случилось…

— В общем, я тут поболтала кое с кем по телефону… — осторожно заикнулась Натали, и я по одному ее тону уже поняла, что все очень и очень плохо. Просто чертовски плохо.

Хельга и Животное посмотрели на Нат с таким выражением на физиономиях, что и сомневаться не приходилось: им вообще никто ничего не рассказывал. И девочки этому ой как не обрадовались.

— Да выкладывай уже! — потребовала Стейси.

Наша блондинка потупилась, замялась, но в итоге все-таки сообщила:

— Ну… Это еще официально не объявлено… Но вроде бы… Кажется, профессор Эштон сбежал…

У меня просто слов не было… Видимо, поэтому Фелтон и дергался в последнее время. Только ему-то откуда все стало известно? Натали-то ладно, у нее родственники в органах… А Полоз?

— Черт… Черт. Черт! — схватилась я за голову. — Он же совершенно чокнутый… И если сюда опять сгоняют полицейских… Эштон не отказался от идеи получить артефакт?

Натали пожала плечами.

— Да черт его знает, что там в голове у этого психа.

Хорошо, если предположить, что все дело в артефакте, то каким образом он собирается теперь до него добраться? «Ключи» уже все другие и никто не знает, кому именно досталась честь хранить старую реликвию. Вряд ли найти следующую «связку» удастся так же легко…

Ну что за жизнь такая? Хватит уже приключений, я до диплома дожить хочу!

— И теперь у нас снова засядут те неудачники, которые преступника проморгали прямо под своим носом? — настороженно уточнила я.

В моих глазах авторитет полиции оказался целиком и полностью подорван и восстановлению не подлежал.

— Ну, вроде бы собираются прислать кого-то покруче, — немного расстроенно ответила Натали, — но что там конкретно, мои источники не знают. Не их уровень.

Еще хуже…

О военном положении сообщили нам тем же вечером, согнав всех на площадь возле счастливого фонтана, рядом с которым соорудили сцену. Ректор Абрахам топтался возле нее и озабоченно хмурился, обмениваясь фразам с проректором МакГинни и почему-то еще и с нашим деканом. Профессор Бхатия после того, что официально назвали «клинической смертью» (только черта с два она была клинической!), уже полностью оправился и даже, кажется, стал бодрей обычного. По крайней мере, студенты стали гораздо чаще жаловаться на то, что он испортил им свидание в самый интригующий момент.

Судя по всему, кто-то опаздывал…

И очень скоро стало понятно, что это был просто театральный эффект…

Внезапно толпа расступилась как воды моря перед пророком. Правда, вместо бородатого старца оказалась молодая сухопарая женщина лет тридцати на вид, бледная, темноволосая и во всем черном. Незнакомка не была так уж красива… Но я подозревала, что при виде нее многие мужчины на улице спотыкаются. Брючный костюм женщины выглядел слишком дорогим для рядового копа (если она вообще была копом), как и ботинки, а вот это после двух месяцев общения с Ребеккой я могла сказать с полной уверенностью.