Мосян Тунсю Mo Xiang Tong Xiu - Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

— Не разбегаться! Без паники! Всего лишь пара небольших призраков…

Он не договорил, словно кто-то сдавил ему горло, и голос больше не мог вырваться наружу.

Он увидел дерево.

А на дереве человека в чёрном одеянии, полы которого свесились вниз. Узкий чёрный сапог слегка покачивался — расслабленно, почти с весельем.

На поясе блестела сумрачно-чёрная флейта, украшенная кроваво-красной кисточкой, которая также мерно покачивалась с каждым движением ноги.

Заклинатели мигом переменились в лице.

Жители деревни, которые и так были на грани потери рассудка, услышав крик лидера, вроде бы успокоились, но тут к их неподдельному ужасу побледневшие заклинатели все как один рванули прочь из леса и вниз с горы, будто их сдуло порывом ветра. Брошенные на произвол судьбы люди поняли, что на горе, должно быть, поселилось ужасное создание, с которым даже заклинателям справиться не под силу. В мгновение ока бедняги бросились врассыпную, словно перепуганные животные. Один из них бежал немного медленнее и, споткнувшись, упал, так что набрал полный рот земли. Он уж было решил, что раз остался один-одинёшенек, смерть неминуема, но потом вдруг увидел стоявшего рядом молодого мужчину в белых одеждах. В его глазах тут же зажглась надежда.

Человек с прикреплённым к поясу мечом казался неким небесным созданием, окутанным тусклым белым сиянием среди тёмного леса. Он не походил на простого смертного. Житель деревни поспешил позвать на помощь:

— Молодой господин! Молодой господин! Помогите мне, там призрак! С-с-скорее, сделайте что-нибудь с этим демоническим…

Но не успел он договорить, как рядом плюхнулся ещё один труп. Кровоточащее из всех цицяо лицо таращилось ему прямо в глаза.

Житель был на грани того, чтобы потерять сознание от страха, когда мужчина произнёс лишь одно слово:

— Уходи.

Всего лишь слово, но несчастный почувствовал невероятное облегчение, словно его спасли от неминуемой смерти. Силы вдруг вернулись к нему, он поднялся на ноги и, не оглядываясь, пустился наутёк.

Мужчина в белом взглянул на трупы, как попало лежащие на земле под деревьями, с таким выражением, словно не знал, какую оценку дать произошедшему. Он поднял голову. Человек в чёрных одеждах легко спрыгнул с ветки, мгновенно оказался рядом и, прижав мужчину к дереву, прошептал:

— Ах, разве это не благородный и праведный Ханьгуан-цзюнь, Лань Ванцзи? Что привело вас в эту местность?

Пока окровавленные трупы вокруг него всеми силами старались — кто озадаченно, кто остервенело — подняться на ноги, человек в чёрном вытянул руку и ладонью оперся о ствол дерева. Невозмутимый Лань Ванцзи оказался зажат между его рукой и деревом.

Человек продолжил:

— И раз уж ты сам явился в мои сети, я… Эй-эй-эй!

Лань Ванцзи одной рукой крепко обхватил оба его запястья.

Ситуация кардинально переменилась. Пойманный человек в чёрном воскликнул:

— Силы небесные, Ханьгуан-цзюнь, ты просто поразителен! Поверить не могу… потрясающе, уму непостижимо! Ты укротил меня всего одной рукой, не оставив ни единого шанса на сопротивление! Ох и страшный же ты человек!

Лань Ванцзи:

— …

Его руки неподконтрольно сжались, и удивление человека в чёрном обернулось ужасом.

— Ой, как больно. Отпусти меня, Ханьгуан-цзюнь. Я больше никогда не посмею такое творить. Не хватай меня вот так. И, пожалуйста, не связывай меня, не прижимай к земле…

Слова и действия человека становились всё более разнузданными, и брови Лань Ванцзи дёрнулись, когда он наконец прервал:

— Прекращай дурачиться.

Вэй Усянь хотел было взмолиться пуще прежнего, но вместо этого удивлённо замер:

— Почему? Я же ещё не закончил молить о пощаде.

— …

Лань Ванцзи сказал:

— Ты каждый день молишь о пощаде. Хватит дурачиться.

Вэй Усянь придвинулся ближе и прошептал:

— Разве не этого ты хотел… Каждый день — значит каждый день.

Его лицо было так близко, что казалось, он вот-вот поцелует Лань Ванцзи, хотя упорно не шёл на прямое прикосновение. Расстояние меж их губ сократилось до крошечного, с толщину листа бумаги, что напоминало о любвеобильной, но упрямой бабочке, кружащей над строгим лепестком, отказывая ему в поцелуе. Глаза раздразнённого Лань Ванцзи сверкнули. Одно легкое движение, словно он больше не мог сдерживаться, и лепесток наконец по собственной воле собрался коснуться крыльев бабочки. Вот только Вэй Усянь уклонился от поцелуя.

А потом приподнял брови.