Александр Никатор - Поход

Тарасий громко рассказывал всем как они с Дезидерием планировали освобождение Руфуса и дальнейший план по его усилению. О том же что это была затея лишь для того что бы занять главенствующее положение в походе — бывший фаворит министра умолчал и это молчание указывало на Дезидерия, не как на вероломного карьериста, а скорее на убеждённого старого еретика. Что было хуже всего.

Вечно пьяный мастер Брейхель объяснял, с идиотической улыбкой на лице, какие документы он лично изготавливал в последнее время и сколько приказов, в Урдию и Амазонию, он смайстрячил или его младшие художники.

Запуганный Рикульф, похожий скорее на избитую собаку — запинаясь рассказывал чем занимался в Клину и как помогал получать отрядам еретиков «честных» бомбард и бочек пороха, а также схронов с монетами, для начального успеха их дела. Также он описал в подробностях «Турнир на крови» и объяснил как и кого, в соревновательных парах рыцарей, министр Дезидерий обрёк на смерть или инвалидность — о своей роли, во всём этом, бывший доверенный секретарь министра, умолчал.

— Мне душно! — истошно заорал Дезидерий и попытался сделать пару шагов в сторону двери из тронной залы, однако тут же он был схвачен за руки Тудджерри и Алавией, и подскочившим к ним Поллионом. — Господа, прошу вас! Давайте всё завтра обсудим, я не готов сегодня это обговаривать и я…

— Что он несёт?! — возмутился Избиратель Хорхе, глава храма «Карающего Жара», — Эта скотина заманила имперскую армию в ловушку, уничтожила её, с помощью верных ему еретиков Руфуса и сейчас готовит нам новое избиение? Чего вы ждёте?! — под арест скотину! На костёр!! Медленную жарку на сковороде!!!

Люди на секунду замерли, вспоминая, словно бы с трудом, недавнее поражение от армии «честных», но тут же вместе заорали и заулюлюкали.

Предположение Хорхе казалось наиболее вероятным и вместе с доказательствами от Великого инквизитора Корсо, приводило всех присутствующихъ в зале в состояние истовой ненависти, к совершенно очевидно бывшему уже, «престолодержателю».

Корсо потребовал скорого собрания и голосования по поводу снятия министра Дезидерия со всех им занимаемых имперских постов, лишения его титулов и главное, немедленного ареста.

Тут же гранды и Избиратели, вместе с наследниками и их советниками, а также высшими сановниками империи — единогласно проголосовали за это решение и Дезидерия окружили императорские гвардейцы и их командир, Магинарий Имерий, стал за спиной бывшего главного имперского министра.

Слух об аресте главного имперского министра Дезидерия, как лесной пожар распространился по дворцу и вскоре, в казармах минардов, Грогго, командир телохранителей министра, советовался со своими офицерами: «Нет! Освободить хозяина не сможем — у нас большие потери за время похода, нас сейчас не более пары сотен осталось, а императорских гвардейцев — раза в два более. Плюс свиты наследников и грандов, нет! Нас всех перебьют! Наша задача, сейчас, следующая: подождать когда высокая знать покинет дворец и всем тайно уходить небольшими группами, что бы к нам самим не было претензий, от судейских! Валим по комнатушкам где живём и захватив самое ценное, собираемся за стенами столицы, а потом все вместе прорываемся куда дальше, по старым явкам, что министр нам ранее указал в походе».

В это время в помещения минардов зашёл Избиратель Хорхе и ещё пару грандов, полсотни императорских гвардейцев.

Хорхе властно произнёс: «Как представитель Веры, нашей святой и единственной — прошу вас оставить дворцовый комплекс немедля! Ваш господин пока под арестом и ваша служба, внутри императорского дворца, уже не столь очевидна. Предлагаю не становиться вам еретиками и подумать о душе!»

Минарды были фактически спроважены, под присмотром императорской гвардии, прочь, что бы не попытались отбить своего господина когда того будут переводить по дворцу или увезут далее, что бы держать под стражей.

Многие офицеры императорской гвардии сговаривались пойти на «охоту», ночью, по городу — за минардами и просили Магинария Имерия дать им отпуск, на пару суток. Старая ненависть гвардии и минардов вновь вышла на поверхность, и требовала крови.

Не ожидавший столь скорого и внезапного своего падения, главный имперский министр сидел опустив голову и ничего не мог придумать. Мысли путались, руки и ноги были словно бы налитыми свинцом и по всему организму распространилось непонятное дрожание.