Киара Румянцева - Война трех [СИ]

Проходили дни, короткие и яркие, наполненные встречами, разговорами, улыбками, радостью и безграничной нежностью. Дни сменялись неделями, а он словно остановился в том чудесном мгновении, когда впервые ее увидел. И если поначалу Кьяра пленила его загадкой, то потом Велкон понял: даже узнав, что Воин Равновесия «спит», он ищет с ней новых встреч. Он не хочет расставаться с ней, хочет слышать ее звонкий смех, чувствовать робкие прикосновения тонких пальцев, видеть, как в светло-зеленых глазах вспыхивает нежное чувство, которое она по неопытности лет еще не научилась скрывать. Хотя, наверное, Кьяра и не понимала, почему должна что-то скрывать и прятать. Она дарила ему открытость, честность, доброту, заботу и он понемногу начал отвечал ей тем же. Учился быть человеком.

Недели складывались в месяцы, а он все продолжал молчать, ни слова не говоря Корнелию и Совету, что нашел Воина Равновесия. Что он заключен в простой смертной, которая даже и не представляет, какой ужасающей силой она обладает. Велкон так и не смог объяснить себе, почему скрывал ее, почему оберегал, отодвигал тот момент, когда все раскроется.

А потом была поистине волшебная ночь, перед которой меркли любые заклинания, перед которой рассыпались и таяли любые возможности и силы. Отступили проблемы, утонув в едином мгновении серебристой ночи, окутавшей их волшебством и любовью. Велкон тогда не знал, куда приведет его этот шаг, но стоя на веранде своего дома и смотря на освещенную призрачным светом луны девушку, он был счастлив. Ее улыбка смела все сомнения и тревоги, позволив ему забыться, позволив впервые не скрывать свои чувства, переполнявшие его уже несколько месяцев.

Но ночь безумств проходит и не в ее власти остановить бег времени…

И когда наступило утро, закончилась его персональная сказка, рассыпавшись горьким пеплом правды, и начался кошмар, из которого не было выхода…

Велкон приоткрыл один глаз, когда часы тихо пробили полночь. Размеренное тик-так потихоньку начало его раздражать, болезненно отдаваясь в голове. Велкон недолго думая, запустил в часы сгусток мрака, от чего те разлетелись на мелкие детали.

— Ты бы мог их просто остановить, — прокомментировал его действия Дарн, выглянув из комнаты на шум.

Велкон неопределенно пожал плечами, достав пачку сигарет. На полу возле камня, заменявшего сломанную ножку дивана, стояла уже наполненная бычками пепельница.

— Ты есть хочешь? — спросил Дарн.

— Нет, — отозвал он, выдохнув струю дыма и продолжая мрачно смотреть на то, что осталось от часов.

— Тебе надо бы отдохнуть, — осторожно заметил фелх.

— Я в порядке, — приглушенно отозвался Велкон.

— Ладно, — кивнул фелх. — Если что, на столе в комнате стоит банка с кофе.

— Учту.

— Велкон… — осторожно позвал его Дарн. — Что там произошло?

— Я расскажу, — прикрывая глаза рукой, хрипло произнес Велкон, — но только не сейчас…

— Может…

— Нет.

— Нельзя вот так! — зло проговорил Дарн.

Велкон устало сел на диван, исподлобья посмотрев на фелха.

— Ты прав, нельзя, но сейчас я не могу… не хочу заново переживать его смерть.

Дарн внимательно смотрел в темные глаза Ангела, затем, не говоря ни слова, ушел обратно в номер, оставив Велкона одного. Пройдясь по маленькой комнате, он сел на кровать, мрачно посмотрев на дверь.

— Это надо просто пережить… иначе оно убьет нас, — сказал он в пустоту.

Агадайя дрогнула, когда поняла, что не чувствует дыхание Горьева. Она попробовала его отодвинуть, но он, навалившись на нее всем весом, даже не пошевелился.

— Марк! — в ужасе вскричала вампирша. — Марк…

Через несколько секунд, которые показались ей вечностью, он немного приподнялся, смотря в ее наполненные страхом глаза.

— Тихо, — еле слышно прошептал Марк. — У меня голова болит, а ты орешь прямо в ухо.

— Горьев, — крепко обняв его, выдохнула она. — Ты… ты… бесчувственная скотина! — и по ее щекам покатились горькие слезы.

— Ну что ты плачешь? — осторожно отстраняясь от нее, спросил он. — Я возможно и мог остановить тебя, только, видишь ли, этого не понадобилось, — улыбнувшись, проговорил он, убирая упавшие на ее лицо черные пряди волос.

— Ты был во мне так уверен? — все еще плача, спросила она.

— Конечно, — обратно садясь на кровать, проговорил Марк. — Я знал, что как только ты поймешь, что начала меня убивать, то сразу же остановишься.

— А если бы нет? — тихо спросила она.

— Агадайя… — укоризненно покачал он головой. — Скажи, ты знаешь, почему тебе не все равно, останусь я жить или нет?