Кае де Клиари - Драконы [СИ]

Эта дверь была закрыта наглухо. Не просто закрыта, а заколочена и закрашена. Щели были плотно законопачены каким-то тряпьём и прокрашены сверху той же краской, что и всё остальное вокруг. Конечно, она осталась видна со стороны коридора, но сейчас её наполовину загораживал шкаф, к косяку была привёрнута вешалка для халатов, а снизу ещё стояла скамейка. Шло время, персонал больницы почти сменился и уже редко кто помнил, что за этой дверью находится палата, в которую страшно входить, а те, кто помнили, держали язык за зубами.

Он тоже держал язык за зубами, хотя с годами это почему-то становилось всё труднее. Нет, его не мучила совесть, да и в чём он был виноват? Когда в ту ночь воющая, как злобный дух, «скорая» привезла едва живую, совершенно мокрую и невероятно грязную девушку, он сделал всё что мог и не позволил ей перешагнуть порог жизни и смерти, на котором она балансировала. Но потом…

Потом она лежала в реанимационном отделении и вроде как начала приходить в себя, но вдруг случилось что-то странное! В ту ночь было его дежурство. Он шёл по коридору, сейчас уже не помнил, куда и зачем, как вдруг его за руку схватила дежурная медсестра и молча, потащила за собой. Сначала он хотел было возмутиться, подобное обращение не было принято между ним, и какими бы то ни было медсёстрами, но взглянув в совершенно круглые и полубезумные глаза женщины, он понял — случилось что-то совершенно необычное и страшное! А ещё почему-то он догадался, куда его ведут с такими предосторожностями. Конечно же, к ней, вчерашней утопленнице, которая утром должна была быть переведена в обычную палату!

С первого взгляда всё было нормально. Девушка дышала ровно, аппаратура показывала нормальный ритм сердца, мерно падали капли в капельнице. Он недоумённо оглянулся на медсестру, но та только молча, показала ему на что-то, чего он не видел. Он ещё раз посмотрел на девушку, лежащую на каталке, и тут его взгляд упал на её руку. Рука была прозрачной! Не худой до прозрачности, а по-настоящему прозрачной. Через неё было видно простыню! Он перевёл взгляд на голову…

Головы не было. Хладнокровие врача, повидавшего на своём веку и смерть, и кое-что похуже, помогло спокойно отреагировать на это обстоятельство, но по спине прошёл ощутимый холодок от первобытного страха перед всем непонятным и неестественным. Он сдёрнул простынь, которой была накрыта пациентка, и пощупал её жёсткое ложе, ещё сохранившее тепло человеческого тела. Уже повернувшись к медсестре, чтобы задать совершенно бесполезный вопрос, «где она?», он вдруг заметил нечто такое, что поразило его ещё больше, чем само исчезновение больной на его глазах.

Приборы молчали! Нет, они не были выключены, но они молчали, замерев, как при стоп-кадре! Этого не могло быть, но это было! Стрелка, показывающая пульс застыла на месте в совершенной тишине, не закончив движения. Он замер с простынёй в руке, как будто его самого выключили и отчаянными усилиями попытался привести в порядок мысли в голове. Ничего не вышло, мысли разбегались в разные стороны, мешали друг другу, а это уже совершенно никуда не годилось, ведь он всегда гордился своим здравомыслием! Из оцепенения его вывел шёпот медсестры, которая зачем-то зажимала себе ладонью рот:

— Смотрите, смотрите!..

Дальше последовал всхлип, задушенный её собственной рукой. Он посмотрел. Девушка появлялась снова. Сначала это выглядело, как едва заметное марево, потом, как фигура, сделанная из тончайшего стекла. Постепенно видение сгущалось и обретало краски и вот перед глазами двух изумлённых и перепуганных медработников предстало вполне нормальное человеческое существо, мирно спящее пот звуки вновь оживших приборов.

Они переглянулись. Совершенно не зная, что предпринять, он отослал медсестру с инструкцией позвать его, «если что», а сам остался понаблюдать. Его наблюдения продлились до рассвета. За это время девушка исчезла и появилась ещё дважды, но с наступлением светлого времени суток эти рецидивы прекратились.

А дальше… Дальше начался настоящий кошмар. Больная была переведена на следующее утро в отдельную палату, чему в больнице немного удивились, но не придали большого значения. Эта палата ещё давно, при большом наплыве больных, была преобразована из подсобного помещения, располагалась особняком и не имела номера, так как не втискивалась в нумерацию на этом этаже. Её в последнее время почти не использовали, но поддерживали в чистоте и готовности.