Кае де Клиари - Ключ [СИ]

— Нет, мам, что ты! — испуганно заговорил Драся, бросив почти панический взгляд в сторону собора. — Огги, скажи!..

— Это мы… из-за хавчика! — торопливо соврал Огнеплюй. — Я наколотил тут немного людишек, а Драська хотел их себе забрать…

— Вот дураки! — сказал их отец со вздохом.

Трудно было сказать, почему он дал сыновьям столь нелестную характеристику, но его супруга сложила крылья, сузила глаза и с убийственной иронией проговорила следующее:

— Во-первых, Огги, твой брат не ест человечину. Во-вторых, я хорошо чувствую запах принцессы, и знаю, что она здесь! И, в-третьих, когда парни так дерутся, то это не из-за еды!!! Если вы сейчас не выведете на свет свою игрушку, я найду её сама, и тогда…

— А ещё, скажите, куда вы подевали Мегги? — перебил её муж. — Я ведь чувствую, что она здесь, но никак не могу увидеть.

— Пап, я тут внизу! — крикнула Мегги, выходя из собора, но оттирая спиной, рвущуюся на площадь Анджелику.

Мимику чёрного дракона надо было видеть. Сначала на его морде изобразилось недоверие, потом, когда он вытянул шею вниз и близоруко сощурился — крайнее удивление. Он коротко и испуганно взглянул на жену, и увидел, что она также испуганно смотрит на него.

Наконец, он выпрямился, вдохнул поглубже и расхохотался так, что на головы любопытствующих, оставшихся в проезде, посыпались кирпичи и куски штукатурки.

— Ты знала?! — крикнул он смутившейся супруге, когда закончил смеяться.

— Ну… знала, — призналась серебристая драконесса. — Не всё, конечно. Эти выдумщики мне всего не говорили, и постоянно норовили соврать. Но, в общем, знала!

— И не рассказала мне?

Чёрный дракон начал раздуваться, и те, кто знал, чем это грозит, попятились в страхе. Известный под говорящим за себя прозвищем — «Огнемёт», отец Драси, Мегги, Огнеплюя и ещё полутора десятка их старших братьев и сестёр, обладал феноменальной огневой мощью, какой не было ни у кого из ныне живущих драконов. Один его чих мог уничтожить всё живое на этой площади, а полновесное огненное дуновение в горизонтальной плоскости подарило бы городу новый проспект с покрытием из расплавленного кирпича.

Но вместо смертоносного фонтана глава драконьего семейства расхохотался ещё громче.

— Ладно, квиты! — примирительно сказал он. — Я ведь тоже не всё тебе говорил — боялся расстроить.

Серебристая драконесса сердито подбоченилась крыльями.

— Так вот почему ты не сжёг этот мир в тот раз! — пропела она, осклабясь зловещей улыбкой. — Значит, дело было вовсе не в заболевшем горле?

— Ну, да!.. — в свою очередь смутился чёрный дракон. — Я просто учуял детей.

— Детей?

— Драсю ты сама почувствовала, а я понял, что где-то здесь побывала Мегги.

— Но ведь они к тому времени уже ушли из этого измерения!

— Да, но я тогда подумал, что этот мир им для чего-то нужен, вот и оставил его в покое.

По выражению, которое было написано на физиономии его жены, трудно было судить, насколько она сердита. Старшая драконесса хотела сказать ещё что-то гневное или язвительное, но тут в разговор вмешалась Мегги:

— Мам, пап! Если бы этот мир сожгли, нам некуда было бы вернуться, и мы так и остались бы на том неизвестном остове, в мире, где нет драконьих полётных троп.

Супруги посмотрели друг на друга и враз успокоились.

— Что Звёздный Дракон не делает, всё к лучшему, — сказала драконесса-мама, махнув крылом. — А ты, муженёк, видать состарился и размяк! Но это моя вина, значит, мне и исправлять.

— Что ты имеешь в виду? — спросил чёрный дракон слегка испуганно.

— Когда вернёмся домой, я снесу ещё одно яйцо, а ты поможешь мне его сделать. Вот и будет тебе омоложение!

Внизу на пороге собора Мегги радостно взвизгнула и захлопала в ладоши. Огнеплюй грубо-ласково хлопнул Драсю крылом по плечу и сказал, усмехнувшись:

— Слышь, беленький? Не быть тебе больше младшим! Так что привыкай, парень.

— А теперь насчёт вас! — Драконесса-мама снова взглянула на площадь и трое её птенцов сделали «виноватые глазки».

— Принцессу-то хоть покажите! — перебил её папа.

Анджелика смущённо вышла вперёд под бдительным оком Мегги, готовой в любую секунду втащить девушку обратно внутрь собора. Несмотря на то, что сейчас на ней был драсин плащ, троекратно обёрнутый вокруг тела, и с полами, которые пришлось завернуть к поясу, она чувствовала себя голой под взглядами толпы. К тому же жутко было ступать босыми ногами по мрамору, залитому уже подсыхающей кровью. Но сверху это её смущение никто не заметил.